СССР первое в истории человечества государство, провозгласившее в качестве основной доктрины построение социализма, т.е. общества:
а) упразднившего эксплуатацию человека человеком,
б) обеспечивающего необходимый уровень социальных гарантий для всех граждан государства,
в) стремящегося к социальному равенству, равенству в правах, возможностях ивсем ресурсам страны,
г) утверждающего интернациональное братство людей труда,
д) положившего труд в основу могущества страны и благополучия ее граждан «от каждого по способностям, каждому по труду»
е) создающего экономические, политические и духовные предпосылки для движения к коммунизму.
В первом составе СССР был создан 30 декабря 1922 г. решением I Всесоюзного съезда Советов. На тот момент в состав нового государства входили четыре государственных образования, созданных большевиками: Российская Советская социалистическая республика, Украинская ССР, Белорусская ССР, Закавказская ССР (впервые Украина, как некое государственное образование, обозначилась лишь в 19l8 году при гетмане Скоропадском). Юридическое закрепление союзной советской политической системы состоялось в 1924 году с момента принятия 1-й Конституции СССР.
Реальный же процесс формирования СССР растянулся на 18 лет.
В 1925 г. в состав СССР вошли Узбекская ССР и Туркменская ССР, в 1929 г. была присоединена Таджикская ССР. В 1936 г. в связи с роспуском Закавказской СФСР Армения, Грузия и Азербайджан вошли непосредственно в состав СССР. Федеративными республиками в составе СССР в том же году стали Казахская ССР и Киргизская ССР. Процесс формирования СССР завершился в 1940 г., когда в его состав вопии Молдавия, Латвия, Литва, Эстония, а в состав Украины вошла Западная Украина, Белоруссии — Западная Белоруссия.
Советский Союз практически сразу же заявил миру о себе реализацией грандиозного плана «электрификации всей страны», позволившей в 30-е годы сделать впечатляющий индустриальный рывок. Единая энергетическая система в основном была создана уже к 1933 году. На этом поприще СССР значительно опередил не только передовые европейские страны, но и промышленного исполина своего времени ClIIA.
Одновременно формировалась и крепла система союзной государственной власти, основанной на социалистическом принципе «Вся власть Советам!». В соответствии с ним высшим органом объявлялся Верховный Совет СССР, состоявший из двух палат: Совета Союза и Совета Национальностей, а в период между его сессиями Президиум Верховного Совета. Эта система юридически была закреплена в т.н. «Сталинской Конституции» 1936 года (главный редактор Н.И. Бухарин), через весь текст которой проходил тезис: «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян».
Однако...
Однако за фасадом официальной власти Советов всех уровней — от Верховного Совета до районных и сельских — уже с момента образования СССР реально формировался режим партийно-бюрократической Диктатуры, плавно переходящей в Диктатуру «красного монарха».
Диктатура вождя успешно осуществлялась прежде всего с опорой на «орден меченосцев», то есть на им же выстроенную систему партийной иерархии (от генсека и Политбюро ЦК ВКП(б) до низовых партячеек во главе с секретарями первичных парторганизаций), а также на грозную систему органов госбезопасности (ОГПУ-НКВД). позже эту опорную базу усилил и формировавшийся военно-промышленный комплекс предмет особой заботы тов. Сталина.
Но всё-таки самую прочную основу власти диктатора и его аппарата обеспечивала небывалая по своей мощи идеология, проникавшая во все клетки общественного организма. Идеология созидания, идеология крупных свершений, идеология коллективного устремления к светлому будущему. .Важными действующими элементами этой идеологии были полная самоотдача, как норма жизни, и почти мистическая вера в чудо, исходящее от высшего партийного руководства.
Кроме идеологии крепкой основой сталинизма признаётся и сталинская система управления экономикой, основанная на энтузиазме масс, научном рационализме, строгой исполнительности и ответственности конкретных лиц, подкрепляемых перспективой жестокого наказания за неисполнение священных директив. Именно такой командно-мобилизационный тип организации производства в тяжёлых условиях становления, военного противостояния и послевоенного восстановления народного хозяйства оказался наиболее эффективным и антикризисным. Утверждается, что именно («сталинская экономика» позволила за короткие сроки: а) вырвать страну «из полуфеодальной архаики и поднять до уровня независимого индустриального гиганта, б) уничтожить военно-политическую и военно-промышленную машину фашизма, в) создать экономическую основу содружества социалистических стран, г) начать повышать качество жизни советских людей.
В последнем случае историки обычно ссылаются на факт неоднократного (с по 1953 гг.) централизованного снижения цен на основные продукты питания. К этому добавляют, что с 1950 года рубль укрепился настолько, что Совет Министров СССР постановил («прекратить с марта 1950 года определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара и перевести на более устойчивую, золотую основу в соответствии с золотым содержанием рубля».
Видный амер. социолог Баррингтон Мур в 1954 г. не без скепсиса отмечал, что «сама по себе советская экономическая система не генерирует беспощадной энергии, которая сделала СССР первоклассной индустриальной державой. Это делает коммунистическая элита, ставшая тем же, чем были носители авантюрного духа предпринимательства, создавшие индустриальные и финансовые империи западного мира. Если политический источник этой экспансии (пассионарная большевистская элита А. Л.) исчезнет или уменьшится, нет ничего, что могло бы его заменить».
«Новые авантюристы», действительно, в тяжелейших условиях сумели не только организовать быструю ликвидацию послевоенной разрухи, но и добиться больших успехов в социальной сфере, не прибегая к буржуазным методам хозяйствования. Как «шутили» в народе после смерти Сталина, «государство скучать не давало: и людей сажало, и цены снижало» В начальный постсталинский период (50 — 60 гг.) политическое руководство Страны Советов ещё могло вдохновить народ лозунгами коммунистической направленности. Уверенность в том, что Советы не блефуют и коммунизм может стать реальностью, зрела и в самих США. Один из редакторов газеты «Нью-Йорк таймс» в 1961 г. писал: чувствуем, если говорить в экономическом плане, дыхание Советского Союза на своих затылках, их отделяет от нас всего два прыжка — они позади нас на какой-нибудь десяток лет в развитии своей производственной мощи». Ему вторил и англ. публицист Френсис Стаффорд, называя СССР «невесёлым местом», одновременно признавал его высокую организацию в плане развития научного и технического потенциала, всеобщего образования и социального обеспечения граждан. Казалось, что победоносное историческое шествия «красного гиганта» в будущее времена стало абсолютной реальностью.
Казалось, что СССР был создан на века.
И это подтверждалось не только пропагандой и пышностью партийных курултаев, но и совокупностью многочисленных реальных достижений СССР в самых различных областях экономики, науки, искусства и социальной жизни. Многие страны Третьего мира. освободившиеся от колониальной зависимости, под влиянием идеологии и очевидной мощи Страны Советов в основу своего развития в постколониальный период начали было закладывать ПРИНЦИПЫ именно советской экономики, социалистической организации жизни людей и социалистического видения мирового прогресса.
Но всё, как всегда, испортила погода. Погода в советском доме
Мобилизующее ненастье сменилось расслабляющим блаженством духа и капризами тела. Началось губительное кастово-корпоративное перерождение элит и ими созданного привилегированного слоя («обслуживающего персонала». Страна вступала в пред конечную фазу «номенклатурного социализма».
В тяжких муках достигнутый запас прочности и в общественном сознании, и в стагнирующих номенклатурных умах стал восприниматься как вечное и неотъемлемое достижение, якобы дающее моральное право истомлённым заботами оберкоммунистам и их челяди начать исподволь обеспечивать себя дополнительными порциями фартового счастья, вычерпываемыми из общенародного котла. Подле и вокруг особо удачливых вельмож стали формироваться кластеры руководителей, начавших тягаться принципами социалистического строительства (вера, самоотдача, высокий профессионализм, честь и совесть, долг и ответственность), которые в отсутствие страха и высоких идей служения народу отдавали предпочтение, как вещали сатирики, «ценностям духа ценности брюха». В результате после известных хрущёвских, а затем и косыгинских реформ (сер. 50 — нач. 70-х гг.), несмотря на инерцию («победоносного шествия реального социализма», энергия хозяйственного развития страны стала неуклонно снижаться. Но даже в этот период инновационная составляющая социалистической экономики ещё давала о себе знать.
Мнение философа Александра Зиновьева таково: «У Советского Союза были объективные предпосылки для технологического рывка, для повышения жизненного уровня народа. Однако усталая, выродившаяся элита уже с сер. 70-х гг. фактически перешла к примитивизации экономики, к воспроизводству застойных форм политического и экономического существования, что в динамично развивающемся мире означало цивилизационное самоубийство».
Но мнению историка и писателя Роя Медведева Союз можно было спасти, но начинать надо было уже в эпоху косыгинских реформ, т.е. в начале 70-х гг., активно развивая технологические основы экономики и продолжая постепенно вводить в систему планового хозяйства элементы рыночных отношений (синтез) в соотв. с принципами («двухконтурной» или («двухуровневой» экономики, плавно переходящей во взаимосвязанный четырёхукладный хозяйственный комплекс (государственный, смешанный, частно-рыночный, натурально домовладельческий). Существенной помехой, считал он, являлось отсутствие дальновидных, талантливых политиков-реформаторов, наделённых не только политической волей, но и глубокими экономическими знаниями, выходящими за рамки классической и неоклассической экономической догматики.
Существует и иная, корректирующая точка зрения, согласно которой модернизационные процессы в рамках сталинского неофеодализма и постсталинского партолигархизма, в рамках воспроизводимых окостенелых догм были принципиально невозможны. Архаика политической системы, допускавшей всевластии бюрократии, сковывала развитие производительных сил Страны Советов, обрекая её на стратегическое отставание. Полноценной социалистической модернизации препятствовали:
а) устойчивые традиции подданнической политической культуры, проросшие в эпоху модерна,
б) отсутствие полноценного демократического рынка, ориентированного на элементарные потребности человека.
в) реакционный, непомерно раздутый бюрократический аппарат, тяготеющий к застойным формам существования и превращающий в фикцию, в бесконечный перечень симулякров даже многие инициативы Кремля.
Торжественное топтание «номенклатурного социализма» со множеством запретов и зон «блатного благоденствия», естественно, устраивало далеко не всех. И в первую очередь — диссидентствующую интеллигенцию, нащупывавшую различные способы легального (и иного) воздействия на власть имущих с целью взбадривания их совокупного мозгового вещества в духе честного служения власти народу с «наименьшим его надувательством и с максимально бережным над ним издевательством» (М. Жванецкий).
Среди немногих кластеров протестного движения особенно запомнились «ленинцы», религиозники, технократы, почвенники, рокеры, державники, правозащитники, идейные сатирики, турбо патриоты-антисемиты. Все они были едины только в одном: «Нет бюрократизму!», «Свобода творчеству!» и «Закрома народу!» В остальном же, особенно по поводу форм протеста и идеала государства расходились самым непримиримым образом. Уже по этой при чине представлять какую-то серьёзную угрозу элитным партийным подразделениям они никак не могли. Более того, многие диссиденты впоследствии умело сманеврировали в сторону общей разрастающейся бюрократической фибромассы.
аппаратчиков (в первую очередь региональных) особо отмечал, что эта ново дворянская служилая знать, которая некогда «стремилась к Звёздам и всемирному неограниченному благу, превращалась в пластично буржуазную слизь новых Чичиковых, помышляющую лишь о земных радостях, о том, как бы половчее передать накопления и должности по наследству своим обожаемым гламурным чадам».
Кстати. о чадах. Позже обнаружилось, что определённая категория юных наследников когда-то прославленных дедов и отцов («золотая» и («позолоченная» молодёжь позднего социализма), с детства возлюбившая сладкую жизнь («зачто боролись?») образовывала наиболее благодатную социальную почву, на которой пышно прорастали семена забугорной пропаганды. Выросшие в элитных апартаментах, пресыщенные доступностью в закрытые транс социалистические закрома, статусно одурманенные и денежно закормленные, эти вторичные пропагандисты «высших стандартов жизни» стали плодиться затем и в крупных городах СССР, вызывая в трудовой молодёжной среде общее смятение чувств.
Общество обретало существенные признаки нового классового расслоения, одновременно погружаясь в состояние нормативного лжесвидетельства о себе самом. Партийная пропаганда уверяла народ, что, несмотря ни на что, курс партии в силу её эпохальных качеств (ум, честь и совесть) остаётся неизменным, народ, смеясь и регулярно выпивая по этому поводу, врал партийной верхушке о своём столь же неизменном одобрямсе. При этом обе стороны в своих молекулярно-атомарных проявлениях ухитрялись с разной степенью активности участвовать в разворачивании нового уклада под названием «теневая экономика». Великий дефицит 1972 1992 гг. придал этому процессу лавинообразный характер.
Так формировалась двойная жизнь позднего Советского Союза.
Под стать внутреннему дуализму как бы само собой выстраивался и дуализм внешний, то есть практика взаимодействия с миром капитала Первоначальный проект антикапиталистического преобразования мира медленно, но неуклонно подменялся прогрессистским проектом интеграции с «капиталистическим авангардом» на основе принципа единого рыночного пространства и «совместимости базовых интересов».
Перестройка придала этому процессу ускоренный характер, дав возможность сформировавшейся прослойке западников-интеграционистов и меркантилистской верхушки под лозунгом синтезной модернизации социализма инициировать процесс обвальной либерализации общественного сознания. Его реальными результатами стали: усиление в медийном пространстве разоблачительного антибюрократического (что было вполне предсказуемо) и антикоммунистического пафоса, легализация многопартийной системы, падение хозяйственной и административно-служебной дисциплины, резкое ухудшение экономического положения населения, политический и этнический раскол элит, «парад суверенитетов».
Вся эта цепочка событий неуклонно вела к распаду страны Советов.
Инициативу по выходу республик из состава СССР везде и всюду брали на себя национальные элиты (их умственных накоплений хватило лишь на это), проигнорировавшее результаты референдума, прошедшего в марте 1991 года (76% участников высказались за сохранение СССР). Прибалтийские республики, сочинявшие, как всегда, свою особую историю на закладках истории общероссийской, вышли из состава СССР уже в 1990 году.
После референдума в 1991 году (с апреля по декабрь) при «пассивном одобрении» народов соответствующих решений, принятых на парламентских уровнях, из состава СССР вышли все остальные республики. Никаких заметных протестных выступлений зафиксировано не было. К этому моменту «дух народа» в целом уже был переориентирован на строительство открытого прозападного общества в его идеализированной версии.
декабря 1991 года президенты России (Б.Н. Ельцин), Украины (Л.М. Кравчук) и Белоруссии (С.С. Шушкевич) в охотничьей усадьбе «Вискули» в Беловежской Пуще подписывают соглашение о создании Содружества Независимых государств (СНГ), где констатируется окончание существования СССР как «субъекта международного права и геополитической реальности».
21 декабря к СНГ присоединились поставленные перед свершившимся фактом руководители ещё восьми республик (Азербайджан, Армения, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан).
25 декабря последний генсек ЦК КПСС и «перво-последний» президент СССР М.С. Горбачёв подал в отставку с поста Президента СССР (умер в сентябре 2022 года).
С 1992 года началась история собственно Российской Федерации, объявившей себя правопреемницей Советского Союза и (одновременно) страной. отвергающей социалистический выбор, как ошибочный, выбивающийся из общемирового контекста развития, и выбирающей «общедемократический и общелиберальный путь дальнейшего развития».
Самоликвидация СССР дала повод американскому истеблишменту радостно провозгласить о своей победе над советским тоталитаризмом и устами политолога Френсиса Фукуямы возвестить миру о «конце истории» как истории борьбы мирового либерализма с различными формами тирании и угнетения человека человеком.
Казалось бы, точка в истории Советского Союза была поставлена.
но...
Уже с конца 90-х гг. ХХ века в консервативно-патриотических кругах России, противостоящих «баловням рынка» и адептам новых невиданных свобод, усилились тенденции позитивной оценки роли Советского Союза, страны, предложившей миру грандиозный проект «очищения» от скверны мирового империализма с последующим движением народов России к идеалам справедливости, братства, свободы и независимости.
Годы компрадорского ограбления России, воспринимаемые ныне как общенациональный позор и унижение, отрезвили российское общество. С начала ХХ! века Россия начала развиваться под знаком возрождения суверенитета и приближения к статусу полноценного активного геополитического субъекта, что противоречило устремлениям коллективного Запада превратить евразийский колосс в свою энергетическую полуколонию (или набор мелких полуколоний).
Орудием максимального ослабления «путинского режима» (вплоть до его полного упразднения) политические элиты «развитых стран» избрали неонацистский украинский режим, ликвидация которого в форме денацификации и демилитаризации стала для России первоочередной внешнеполитической задачей.
Ныне антироссийская политика «(Брюссельского клуба» при активном вмешательстве США и Англии (англосаксов) вынуждают перейти нашу страну к осуществлению ряда мобилизационных проектов, связанных с обороной, экономикой, внутренней политикой и... ментальной сферой. В качестве центральной внутренней задачи рассматривается воспитание патриотизма, но не как некой фрагментарной идеологии, непримиримо противостоящей либерализму (вульгарная установка турбопатриотов), а как главная составляющая общественного сознания, как способ существования народа, настроенного на победу над всеми антироссийскими силами. В контексте этого и Советский Союз, и современная возрождающаяся и борющаяся Россия всё чаще стали рассматриваться как связные между собой этапы формирования единой тысячелетней русско-российской цивилизации с характерной для неё диалектикой взаимодействия с «латинянским миром» (вражда-заимствование-преклонение-вражда). При этом особо подчёркивается, что Советский Союз, многое переняв у Запада (и прежде всего саму доктрину социализма), тем не менее ставил грандиозную задачу самостоятельного и независимого от алчного и безумного Запада «восхождения к коммунистическим высотам всечеловечности» во всех сферах жизни, самостоятельно создавал своё будущее, имел собственное представление о целях своего существования вне парадигмы буржуазного неолиберализма.
Советско-социалистическая идея существования и развития России в режиме максимального дистанцирования от антироссийски настроенного агрессивного евроштатизма, несмотря ни на какие огрехи соцстроительства, вновь становится всё более популярной в современной России. В связи с чем набирает силу новая волна творческого переосмысления советского наследия. И вновь особое внимание уделяется советской экономике, которая по мнению акад. Сергея Глазьева и философа Александра Зиновьева и вопреки расхожему мнению, внутри себя имела все предпосылки для перехода к пятому технологическому укладу, особенно в период т.н. косыгинских реформ (1965-1972 гг.). даже в начале депрессивных 80-х гг55% индустриального потенциала CШA, научный же потенциал был вполне сопоставим с американским, что делало реальным освоение новых технологий и подготовку к переходу к шестому ТУ опережающими США темпами. Экономическая самодостаточность, по утверждению учёных, обеспечивалась богатейшими природными ресурсами, мошной тяжёлой и многоотраслевой обрабатывающей промышленностью, высокоразвитой наукой, динамично развивающимся вплоть до нач. 70-х гг. сельским хозяйством.
Что же помешало?
Да всё то же самое: духовная деградация элиты и ею выпестованных подэлитных номенклатурных группировок! В этот процесс неизбежно втягивались и многочисленные носители элементарной вульгарно буржуазной морали и идеологии, в основе которой преобладал культ материального эгоцентризма, личной наживы, стяжания, рвачества. не удивительно. что в этой экстремальной ситуации коммунистическая идеология (сиречь идеология общего дела») быстро теряла свой мобилизационный потенциал, психологическое обаяние и эстетическую привлекательность.
Конец коммунистической эпохи в основном ковался изнутри!
Что касается её завершающего (перестроечного) этапа, то по мнению последнего председателя госплана СССР В.И. Щербакова, её объективнаянеобходимость постоянно принимала форму непродуманных, бессвязных, импульсивных действий труппы недоучек, дезорганизующих традиционную систему экономических и политических связей. «Надо было иметь общий план и действовать очень аккуратно. А получилось так, что в государственное здание пришла куча амбициозных столичных мальчиков, и одни стали срочно разбирать крышу, вторые — стены, третьи стали менять фундамент, а четвёртые посчитали, что весь дом подлежит сносу. И все действовали одновременно».
Вот почему все попытки М.С. Горбачёва реанимировать уже полуживую государственную машину потерпели неудачу, а ельцинский «снос дома» чуть было не стал геополитической катастрофой для России.
Главной задачей «мальчиков» ельцинского призыва было завладеть инициативой и максимально подчинить политическую систему служению частным амбициям инициативного меньшинства. Неизбежные социальные и моральные издержки, утраты, потери в расчёт не принимались или оправдывались известным социал-дарвинистским правилом «слабые платят за торжество сильных».
«Сильные» получили сполна. Плата «слабых» была колоссальной.
Чаще всего выделяют следующие «советские потери»:
1) мирное межнациональное существование, интернационализм,
2) система социальных гарантий и спокойствие граждан,
З) одна из сильнейших армий мира,
4) лидерство в космической отрасли,
5) передовая наука,
6) развитая промышленность,
7) развитая инфраструктура (промышленная и социальная),
8) ориентация экономики не на прибыль для меньшинства, а на удовлетворение растущих потребностей всего общества,
9) высококачественный кинематограф, востребованная художественная литература, эстрада, театр,
10) бесплатное образование и в высшей степени германизированная бесплатная медицина,
11 необременительные коммунальные платежи,
12) спортивные (особенно футбольные) достижения,
13) политическое влияние в мире,
14) национально гражданское самоуважение,
15) ощущение справедливости и перспективности личного существования.
Данный список до сих пор в различных российских социумах воспринимается по-разному. Чаще всего критически. Мол, советские достижения. конечно же были, но это всего лишь блёстки на фоне режимной серости, бездарного официоза и запретительной политики со стороны «патриотов застоя» по отношению к «патриотам развития». Любая критическая оценка политической системы Советского Союза с присущей ему идеологизированной культурой и строго регламентизированной экономикой ни в коем случае не должна затмевать достойную оценку колоссальных результатов деятельности многонационального народа СССР, его выдающегося вклада в создание мощной индустриальной основы России и стран СНГ, в развитие науки и техники, литературы и искусства, системы образования и здравоохранения, социального обеспечения и (особо!) его величайшего самопожертвования в годы борьбы с фашизмом.
Нельзя также забывать, что история Советского Союза (четвёртой империи») это не только история политической системы, но и история самовыражения народного духа с его взлётами и падениями, обретениями и потерями, историческим опытом самопознания и самоорганизации.
В памяти россиян СССР будет жить не только в виде «блуждающих теней минувшего», но ещё и как мощное культурное наследие с его высоким научно-промышленным потенциалом и великолепными достижениями в области журналистики, кино, театра, эстрады, изобразительного искусства, архитектуры, литературного, педагогического и музыкального творчества, исполнительского искусства,
СССР останется в памяти потомков как эпохальный опыт, как наслоение позитивных и негативных результатов социалистического строительства, из которых ещё долгое время граждане России будут извлекать питательные вещества бескорыстного служения и творческого энтузиазма, высокого профессионализма и действенного патриотизма.
Ныне сложившееся внутри социальные и международные условия способствуют возрождению некоторых позитивных традиций советской эпохи, особенно в российской глубинке, для которой проблема элементарного выживания является до сих пор актуальной. Остаются нетленными главные советские ценности — социальная справедливость и система социальных гарантий (наличие фонда общественного потребления), бесплатное жильё, доступность образования, бесплатное и качественное здравоохранение, минимальный уровень коммунальных платежей, низкие цены, в основномтрудовой принцип распределения, профессионализм и ответственность, соревновательность и взаимопомощь, непреходящее чувство долга и чести, героизм и самоотверженность на поле брани
Вместе с тем, к сожалению, в современной России, тяготеющей, казалось бы, особым, более совершенным формам существования, наблюдается оживление и прорастание в «новую жизнь» и некоторых негативных «обрубков» советского прошлого:
1) отделённость, отрыв ряда административных элит от основной массы населения России два государства: одно для народа, другое — для барства»),
2) субъективистский принцип подбора и расстановки кадров и культивирование подданничества и сервилизма в самой номенклатурной среде,
З) остаточная зависимость правоохранительных институтов от высших административных инстанций,
4) высокая степень предрешённости итогов выборов и широкое использование административного ресурса в пользу кандидатов лишь от одной партии,
5) региональное возрождение парт обкомовских принципов организации власти (феодализация власти глав регионов, для которой характерны: цензурные ухищрения. запрет инакомыслия, креатурный принцип распределения должностей, нетерпимость к любому критическому анализу действительности),
6) идеологизация культурной жизни в духе казенно-показательного патриотизма с примесью религиозного фарисейства,
7) изгнание правды и замена её «туннельной» духовностью в формах «правильного» мышления, «правильного» искусства, «правильного» отношения к власть имущим, «правильной» интерпретации исторического прошлого.
Всё, всё должен учитывать само познающий и развивающийся народный дух, дабы с одной стороны не оказаться вновь в плену навязчивых иллюзий, с другой суметь обрести в сумятице достойный образ будущего
Александр Лопухов, историк.
Дополнение
О «службистском кластере» следует сказать особо.
Его характерные классические черты были подмечены уже в 19 веке и получили подтверждение в веке модерна: волокита, саботаж, крючкотворство. очковтирательство, квазипатриотика, отторжение новаторских инициатив и идей, преследование инакомыслия, тяготение к синекуриальному комфорту.
«Крапивное семя» (М. Салтыков-Щедрин) в России всегда мешало произрастать жизненно важным росткам и растениям не только на нивах просвещения и науки, но и на чёрных полях народного благоустройства и даже в горячих журналистских цехах, производящих время от времени высокие смыслы нашего существования. Стоило в России появиться какому-нибудь истинному патриоту, радеющему за свободу и счастье народное, как тут же казённое сообщество выставляло бедолагу в неприглядном свете: масон, вольтерианец, либералист, народопоклонник, бунтовщик, якобинец, сосиалист, провокатор и пр. Себя же («сообщество» рисовало в исключительно благоприятных красках, ласкающих взоры респектабельных вельмож
Свойство бюрократии втихую утеснять и подменять собою государство подмечена была еще императором Николаем 1, с горечью возвестившим как-то графу Алексею Орлову, что фактически империей правит не монарх и его министры, а ... столоначальники.
Спустя 80 лет об этом же феномене вредоносного влияния бюрократии («красной сволочи») на «социалистическое творчество масс» говорил и писал другой не менее известный политический деятель, призывая ко всеобщей и непримиримой борьбе с «губительным буржуазным пережитком». Однако «пережиток» оказался живуч, ухватист и изворотлив (кстати, до сих пор).
Был лишь один период в российской истории, когда бюрократия показала миру высокий пример подлинно государственного служения. Сталинские «десять ударов» по российской отсталости ознаменовали собой, помимо всего прочего, и расцвет эпохи небывалого управленческого профессионализма. Идеология, система образования, перспективы роста, щедрые награды, страх перед карающей десницей органов всё, всё шло в ход в деле воспитания «государственного управленца новой формации».
В постсталинский период данный тип чиновника по инерции ещё некоторое время сохранял за собой статус центральной фигуры антикапиталистического социума. Но по мере ослабления штормовых ветров и обветшалости капитанского мостика идея движения огромного государственного корабля теряла свою актуальность. Важным стало обеспечение государственной устойчивости в условиях чиновничей малоподвижности с опорой на условную неисчерпаемость трюмных запасов. Механики сталинской закваски ушли в необозримую пучину времени, а их место заняла многочисленная рать «пережитков», обслуживающих интересы жирных котов позднего социализма и (далее) эпохи периферийного капитализма. Говорят, что вновь запахло бурей. Корабль встряхнуло. В машинном отделении появились новые механики. Началось новое движение. Но не выродится ли оно в очередную имитацию.
