Евтушенко в Калуге
Евгений Евтушенко — Заповедь:
Бывал и наш народ
неправ,
когда на гнет не обижался,
и гениев своих поправ,
лжегениями обольщался.
Влип в хлад и глад, в
очередя,
как в пасти волчие, в напасти,
башку лихую очертя,
и ухитрился, как дитя,
на столько удочек попасться.
О, Господи, за что,
скажи
народ обманывали столько!
Но не заслуживал он лжи.
Доверчивость сбивала с толку.
Вблизи потемкинских
ворот
махала чернь императрице.
Она вздыхала «О, народ!»,
до слез готова умилиться.
Держа бургундское вино
в когда-то пыточном подвале,
они – уж так заведено –
народ поддельный создавали.
Но что же делать нам,
когда
кроме трясины нету брода,
и неподдельная беда
у неподдельного народа.
Он выжил у Орды в
плену.
Он Бонапарта объегорил.
Он спас от Гитлера страну
многомильонным вдовьим горем.
Но после стольких
наших ран
не лучше, чем режим чинушный,
литературы стебный срам
и кинофильмов стиль чернушный.
Жестокость даже
правдой врет.
Вы что, душою оржавели?
Да вы хотя бы свой народ,
как раненого, пожалели.
Он спас – тому
свидетель я –
любви застенчивой прелестность,
и сохранил среди ворья
всех изумляющую честность.
«Пока свободою
горим…»,
не догорит в чистейших русскость,
и если рухнул Третий Рим,
Россия совести не рухнет.
В послепожарищном дыму
грех над золою изгаляться.
Негож к народу своему
высокомерный дух злорадства.
Хотят ли русские войны
Хотят ли русские
войны?
Спросите вы у тишины
над ширью пашен и полей
и у берез и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
что под березами лежат,
и пусть вам скажут их сыны,
хотят ли русские войны.
Не только за свою
страну
солдаты гибли в ту войну,
а чтобы люди всей земли
спокойно видеть сны могли.
Под шелест листьев и афиш
ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж.
Пусть вам ответят ваши сны,
хотят ли русские войны.
Да, мы умеем воевать,
но не хотим, чтобы опять
солдаты падали в бою
на землю грустную свою.
Спросите вы у матерей,
спросите у жены моей,
и вы тогда понять должны,
хотят ли русские войны.
