Наталия Машная 07-07-2011 Граждане не знают,
чем на самом деле занимаются органы, которые призваны защищать страну.
Преступления, самоубийства, непонятные отставки силовиков стали в России повседневностью. Граждане не знают, чем на самом деле занимаются органы, которые призваны защищать страну, наказывать преступников и охранять безопасность.
Сотрудники Главного управления собственной безопасности МВД России в ходе масштабной спецоперации выявили три десятка объединенных преступных группировок (ОПГ), занимавшихся угонами автомобилей, почти в половину из которых входили полицейские. По словам начальника ГУСБ МВД России Юрия Драгунцова, выявлены 160 полицейских, которые были замешаны в этом преступном бизнесе, в том числе семь руководителей.
Скандальное сообщение о промышлявших автоугоном сотрудниках Министерства внутренних дел почти совпало по времени с двумя другими экстраординарными новостями из силовых органов. Во вторник в своем рабочем кабинете пытался застрелиться из табельного оружия начальник управления Генпрокуратуры по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности Вячеслав Сизов. В тот же день по непонятным пока причинам добровольно подали в отставку три высокопоставленных
генерала Генштаба.
Силовые службы во всем мире стремятся к максимальной закрытости и максимальному произволу — такова их природа. Однако в демократических странах все- таки есть минимальный гражданский контроль над силовиками. Но, главное, есть уверенность в том, что армия занимается боевой подготовкой, полиция, лучше или хуже, ловит преступников, а прокуроры следят за соблюдением законов. Любые из ряда вон выходящие происшествия в силовых структурах сразу же комментируются
официальными источниками в этих ведомствах, поскольку ясно, что СМИ все равно раскопают подробности. К тому же силовики, как и любые другие представители власти, там дорожат своей личной и профессиональной репутацией.
В России — и это принципиальное отличие наших силовых структур — зоной полной неизвестности являются не только служебные или государственные тайны, сопряженные с деятельностью спецслужб. Мы ничего не знаем о том, чем на самом деле занимаются наши военные и полицейские генералы, следователи и прокуроры. То есть граждане периодически узнают, что прокуроры крышуют игорный бизнес, полицейские возглавляют банды автоугонщиков или расстреливают людей в супермаркете. Робкие и непоследовательные попытки государства сделать силовые структуры более прозрачными для общества и менее коррумпированными явно проваливаются.
Бесконечные реформы, внутри- и межведомственная грызня силовиков, их моральное разложение выплескиваются наружу лишь в виде «басманного правосудия», очередных евсюковых или самострелов в рабочих кабинетах.
При этом ни одно из соответствующих ведомств не считает необходимым объясняться по каждому скандальному случаю или объясняется так, что яснее не становится. Заявление, что пытавшийся застрелиться прокурор Сизов не причастен к громкому игорному делу, не дает ответа на вопрос, какие еще основания могли быть у сделавшего в последние годы головокружительную
карьеру 45-летнего высокопоставленного
сотрудника Генпрокуратуры сводить счеты с жизнью.
Заявления источников в Минобороны, что три молодых генерала написали рапорты по состоянию здоровья, а не из-за конфликта с начальником Генштаба или недовольства реформой, тоже ничего не объясняют. До сих пор эти три генерала на здоровье вроде бы не жаловались, и возраст у них не пенсионный. Предположения, что генералы
просто не захотели в рамках плановой ротации уезжать служить из Москвы в другие места, тоже не очень убедительны: они, особенно начальник Главного оперативного управления Генштаба Андрей Третьяк, считались весьма влиятельными, к тому же занимали свои посты относительно недолго. Так что сам факт перевода их в другие места службы (готовился ли такой перевод — обществу тоже не сообщили) свидетельствовал бы о наличии трений в Генштабе.
Главным следствием тотальной непрозрачности силовых структур, их нежелания вести необходимо разумный диалог с обществом, объясняя свои действия и решения, равно как и ведомственные ЧП, становится потеря доверия со стороны населения.
Люди перестают верить, что армия защитит их в случае вооруженных конфликтов, прокуратура и суды позволят отстоять законные права, а полиция оградит от преступников. При этом признаки разложения силовиков, которые четко проглядывают в нескончаемой череде ЧП и преступлений с участием стражей закона, безопасности и порядка, говорят о разложении самого государства. Когда полицию боятся больше, чем преступников, когда служба в армии осознается как угроза безопасности подростка в большинстве семей, начинается распад самых корневых связей общества с государством. То, что это происходит в России, как раз никакая не тайна. Достаточно посмотреть обычные и вполне открытые социологические опросы.
Данный материал взят с сайта "Лебединое озеро" lozero.ru/events/sobkor/2212.html
