Главная проблема современной России — не затухающий экономический рост, не недостаток демократии и не системная коррупция. Все это чрезвычайно значимо, но является скорее следствием дефицита доверия в обществе. Власть не доверяет гражданам, а те, в свою очередь, отчуждены от власти и воспринимают ее как самодовлеющую силу, озабоченную только собственными интересами. Люди не доверяют и друг другу. Достаточно воскресить в памяти, как мы ведем себя в самых незначительных бытовых конфликтах, коммунальных ли, дорожных ли... Высока степень взаимного недоверия между государством и бизнесом, а также внутри самого бизнес-сообщества.
В условиях тотального недоверия невозможно полноценное становление гражданского общества, затруднен экономический рост, ускоренно накапливаются социальные противоречия. В результате не только не удается продвинуться в сторону нового качества общественного развития, но уже накопленная внутренняя нестабильность системы усиливает ее деградацию и грозит разрушением, причем совсем в недалеком будущем. Высокая степень зависимости страны через энергоносители от состояния международных финансов и устойчивости экономического роста ряда развивающихся стран приводит к тому, что ее судьбам угрожает не мировая война, приведшая к революции 1917 года, а активное развитие небольшого числа современных технологий в первую очередь в области диверсификации источников энергии и стремительного повышения эффективности ее использования. И только сильное общество, участники которого объединены взаимным доверием, может успешно противостоять этому очевидному вызову.
Как повысить доверие в обществе? В нынешних условиях маловероятно решить эту задачу как в случае усиления либерально-технократического курса, который во главу угла ставит макроэкономические показатели, так и в случае безудержного финансового популизма. Снижение темпов инфляции, безусловно, важно, но когда рост цен на товары первой необходимости во много раз превосходят официальную «среднестатистическую» цифру, недоверие к власти растет. Еще менее привлекателен сценарий «отнять и поделить», который ведет в тупик и вызывает сильнейшие социальные конфликты, доказательством чего является трагическая советская история.
Единственная альтернатива — социал-демократическая, заключающаяся в органичном сочетании свободы и солидарности — это объективный мейнстрим современного мирового развития. Свобода воспринимается как неотъемлемое право человека, обеспечивающее его гармоничное развитие. Солидарность — как уважение интересов всех слоев населения, решительное неприятие «социал-дарвинизма» и чванливого высокомерия «большинства» по отношению к «меньшинству», ведущего к росту конфликтности в обществе. Свобода и солидарность как практическая реализация принципов социального партнерства, основанного не только на экономической целесообразности, но и на моральных ценностях. В нашей Конституции Россия прямо названа «социальным государством» — это прямое заимствование из социал-демократической идеологии. Но эта норма в течение всех двух десятилетий остается декларативной — ее реализации препятствует тот факт, что у власти, несмотря на смену вывесок, постоянно находятся люди, относящиеся к ней как к сугубо формальной. Только появление сильной социал-демократической партии, которая могла бы бороться за власть и побеждать на выборах, позволит наполнить это конституционное положение реальным содержанием.
В России существует представление о том, что социал-демократия несовместима с активным экономическим развитием, что надо выбирать между ростом и сильной социальной политикой. Этот выбор мнимый, равно как и другой — между авторитаризмом и демократией как условиями достижения экономической эффективности. Можно привести немало примеров успешного результата деятельности социал-демократических правительств в Европе (например, в Финляндии Nokia успешно развивалась в качестве одного из мировых лидеров в коммуникативной сфере в годы пребывания социал-демократов у власти), но обратим внимание на более актуальный для современной России опыт развивающихся рынков.
Часто приводится пример «пиночетовского» Чили, которому были свойственны высокие темпы роста ВВП. Однако менее известно, что за два десятилетия, прошедших после ухода Пиночета, именно социал-демократическая политика позволила, сохранив эффект от экономических успехов, смягчить социальные проблемы, существенно уменьшив разрыв между богатыми и бедными. Коалиция из христианских демократов и социалистов (в российской терминологии — «социал-демократов») смогла обеспечить демократическое развитие в условиях сохранения роста. Еще один, более известный, пример — Бразилия. С одной стороны, происходит экономический рост, позволивший стране стать членом сообщества БРИКС. С другой — за полтора десятилетия проведения социал-демократической политики уровень бедности в этой «стране контрастов» сократился на 67%.
Одна из ключевых идей современной социал-демократии — децентрализация. Это особенно важно для страны, живущей на разных скоростях. Наталья Зубаревич озаглавила свою известную статью «Четыре России», условно разделив страну на составные части по степени урбанизации и развития. Попытка федерального центра выстроить властную вертикаль (сейчас это слово стараются употреблять пореже) завершилась провалом — многие назначенные губернаторы оказались явно неудачными, так что сейчас приходится возвращаться к прямым выборам, хотя и с «фильтрами». Однако ни назначения, ни «фильтрованные» выборы не могут изменить ситуацию, если центр не позволит развиваться местной инициативе, способствующей не только выравниванию экономического положения регионов, но и росту доверия граждан к власти. Надо не насыщать Москву новыми ресурсами и территориями, чтобы она с удвоенными усилиями «втягивала» в себя наиболее динамичных провинциалов. Вместо этого необходимо вложить средства в развитие крупных университетских городов, которые должны стать локомотивами развития региональной экономики. Наполнять реальным содержанием местное самоуправление.
Есть классическая страна жесткой вертикали — Франция, где ее установил Наполеон. Три десятилетия назад пришедшие к власти социалисты начали процесс децентрализации — и опыт показал эффективность этой модели, при которой молодые французы больше не стремятся «покорить Париж», а находят все больше возможностей для самореализации на своей малой родине. В России мы уже изрядно задержались с децентрализацией — и не можем позволить себе опоздать навсегда.
Каков может быть алгоритм практического развития российской социал-демократии? Вариантов немного — два. Сделать партию с чистого листа либо модернизировать одну из существующих политических площадок. В первом случае есть риск повторить опыт начала 1990-х годов, когда социал-демократия в России превратилась в несколько «клубов по интересам». Второй вариант потребует достаточно мужественных, интеллектуальных, психологических и организационных усилий по отказу от привычных, но тающих на глазах комфортных условий для некоторых партий предыдущего этапа политической конфигурации страны — демократизироваться внутренне.
