СТРОКИ ЗАВОДСКОЙ биографии
Подручные «сталинского наркома» Ежова на этот раз не сумели «выжать» из своей жертвы необходимые показания. До последнего удара сердца Дмитрий Константинович Каралефтеров оставался верным идеям социализма, преданным партии человеком
. Отыскать следы тех, кто этапом отправлялся в «Севвостлаг» — дело не из простых: ведь столько воды с тех пор утекло! Получилось так, что с колымским краем тесно связана судьба Каралефтерова.
Дмитрий Константинович в Калуге совсем недолго, но оставил о себе добрую память. В 1936 году, как многие в то время, он стал жертвой сталинских репрессий.
Сейчас можно только предположить, что испытал он, исключенный из партии, оторванный от семьи, отлученный от любимого дела, оказавшись в бараках спецлага. Недоумение, горечь, обиду, боль за рухнувшие надежды? Трудно сказать. Сам он не любил вспоминать о пережитом. Ему повезло, он остался жив и был восстановлен в партии, смог заниматься любимым делом.
Имя этого человека нынешнему калужанину мало что говорит. Далеко не многие на машзаводе знают, кто был первым его директором.
В 1929 году Каралефтеров приехал в Калугу. Он знал, что в этом городе есть старые мастерские Сызрано-Вяземской железной дороги и что они обречены на консервацию. Но он имел правительственное задание найти транспортное предприятие, которое можно было бы превратить в завод новой железнодорожной техники. И он остановил свой выбор на Калуге.
Дела в мастерских шли плохо. Работы было мало, заработки плохие, рабочие уходили, кто куда мог.
Приезд Каралефтерова вызвал в мастерских большое оживление. Дмитрий Константинович спросил рабочих прямо: «Сумеете делать автодрезины?» Ответ был единодушным; «Сумеем!».
Каралефтерову понравились калужские «левши» и их ответ, Ну что ж, значит по рукам».
В октябре 1929 года Главные железнодорожные мастерские приказом народного комиссариата путей сообщения были преобразованы в машиностроительный завод железнодорожного машиностроения НКПС. Во главе его стал двадцативосьмилетний Каралефтеров
Взялся он за дело споро, может и в какой-то степени жестко. С первых же дней своего директорства заявил: «На заводе будет работать тот, кто любит свое дело!» — ив прямом смысле слова принялся налаживать запущенное хозяйство. Работал со знанием дела, с огоньком, увлекая за собой остальных. А во время перекуров среди рабочих не утихали споры: откуда появился этот напористый грек, когда успел узнать железнодорожную технику.
Сам Каралефтеров отмалчивался, хотя уже тогда его имя было известно, но не в Калуге, а под Новороссийском, в районе Абрау-Дюрсо.
— Знаю лично, слыхала раньше, что среди партизан есть Митька-разведчик, — вспоминала член партии с 1903 года Прасковья Ивановна Вишнякова, — который воевал в партизанском отряде Гиля в 1918— 1919 годах. Был он смел и неустрашим
Этим смелым партизанским разведчиком был Каралефтеров. Всем сердцем принял он Октябрьскую революцию, отстаивал ее завоевания с оружием в руках.
Сын рано умершего новороссийского рабочего-каменотеса, Дмитрий с детства познал нелегкий труд. С двенадцати лет работал в новороссийском порту, затем в паровозном депо. Был разнорабочим, учеником слесаря, слесарем и, наконец, помощником машиниста.
После окончания Гражданской войны Каралефтеров — особый уполномоченный продовольственного комитета сначала в Новороссийске, затем в Краснодаре. Обеспечение продразверстки, организация железнодорожных перевозок хлеба — лишь небольшая часть того, чем приходилось заниматься ему. Надо ли говорить, что значило в двадцатые годы работать в подкомитете? Примечателен и тот факт, что транспортным средством для уполномоченного Каралефтерова служила автодрезина, собранная его руками.
В июле 1925 года его принимают кандидатом в члены ВКП(б). Но это уже было в Ростове-на-Дону, где он работал старшим механиком автодрезины Северо-Кавказского округа путей сообщения. Любовь к технике определила его дальнейший жизненный путь В том же году Северо-Кавказский крайком ВКП(б) и крайисполком направляют его в Москву, на рабфак МВТУ, где год спустя он становится членом партии.
Москва, время учебы на рабфаке — все это промелькнуло и осталось в памяти. И вдруг неожиданный поворот в судьбе. Каралефтерова отзывают с учебы и направляют на работу секретарем Геленджикского исполкома. Ему поручено возглавить работу по восстановлению домов отдыха и санаториев, сильно пострадавших во время Гражданской войны. Вот где проявились незаурядные организаторские способности молодого коммуниста!
Через полтора года Каралефтеров был вызван в Москву для работы на механической базе центрального управления железнодорожного транспорта. А затем он, как уже говорилось, становится директором Калужского машиностроительного завода.
— Вступив на нашу землю, он по существу реконструировал завод полностью, - вспоминает М. Г. Королев, ветеран партии и труда. — Появился сталелитейный цех, была перепрофилирована котельная. Именно при Дмитрии Константиновиче мы сумели отказаться от закупок за рубежом моторов для дрезин. Благодаря усилиям- комсомольцев, которых всячески поддерживал Каралефтерова, дрезина СК («съемная Каралефтерова») стала полностью собираться на заводе.
Появляется проблема — кадры. И по предложению Каралефтерова в Калуге в 1932 году был открыт учебный комбинат, включающий в себя вечерний факультет института железнодорожного транспорта, механический техникум, школу ФЗУ и разнообразные кружки техучебы.
Само время подтолкнуло к подобному решению: ведь ежегодно осваивалось производство новых машин, механизмов, моторов. Автодрезины, паровые катки для асфальтирования улиц, путеукладочный поезд системы В. И. Платова, мотовозы, моторы «КИМ» — все это выпускалось на заводе в начале 30-х годов. В 1933 году впервые в стране на Калужском машиностроительном заводе по инициативе его директора вводится диспетчеризация производства,
Тогда же впервые в стране на заводе была оборудована рентгеновская установка для проверки качества сварных швов. А заводская лаборатория была занесена в список двенадцати лабораторий страны, заключения которых не подлежали проверке
17 июля 1934 года Дмитрий Константинович докладывал о работе завода на заседании транспортной комиссии ЦК ВКП(б), которая оценила совместную деятельность директора и коллектива завода весьма высоко. Приказом по НКПС Каралефтеров был премирован персональным автомобилем.
— Редки были часы отдыха, но во время их Каралефтеров мечтал о том, какие великолепные машины можно создавать на заводе, если только знать и любить свое дело. Название машин он произносил любовно, стихи.
В годы продовольственных затруднений были созданы заводское подсобное, а затем и рыбное хозяйства, Свино- и кроликофермы, построены жилые дома, клуб. Он всегда был рядом с людьми, знал, кто как живет, кто в чем нуждается.
Ветераны завода вспоминают, что Дмитрий Константинович был знаком с К. Э. Циолковским и не один час провел с ним в дружеских беседах. Завод оказал помощь в постройке дома для семьи ученого, помогал Циолковскому материалами для его экспериментов. В те годы, без преувеличения,
Каралефтерова знала вся Калуга, так как завод переделывал не только людей, но и старый город
Взять праздничные демонстрации. Рабочие собирались семьями на заводе, показывали места, где они трудятся, продукцию завода. А затем уже многотысячная колонна завода высыпала на улицу. «Машзавод идет!» — завидев внушительную колонну, говорили всюду. Работать на заводе в 30 е годы считалось престижным делом
И как гром среди ясного неба; 11 сентября 1936 года транспортным отделом НКВД Дмитрий Константинович был арестован. Санкционировал арест лично нарком путей сообщения— Л. М. Каганович. В вину Каралефтерову ставилось «руководство контрреволюционной троцкистской организацией на заводе и связь с расстрелянными Эйсмоном и Севостьяновым, проходившими по делу об убийстве Кирова»
Спустя 4 месяца, 15 января 1937, Дмитрий Константинович Каралефтеров был заочно исключен партколлегией КПК ВКП(б) из партии «как контрреволюционер».
Жизнь начала свой новый отсчет. На допросах ему задавали вопрос о контрреволюционной организации на заводе. Ответ был неизменен : «Членом контрреволюционной организации не был и связи с троцкистами не имел».
Три раза за время следствия принималось постановление о продлении содержания Каралефтерова под стражей. В течение 10 месяцев после ареста Дмитрий Константинович упорно отрицал свое участие в контрреволюционном заговоре. Следствие пыталось доказать, что он был не только членом троцкистской организации, но и вредителем и даже пособником шпионов. От него требовали имен сообщников — уж очень заманчиво было — создать дело о вредительской группе на крупнейшем предприятии Калуги. Все (ныне широко известные) приемы «убеждения» были применены к Дмитрию Константиновичу. Несколько раз его выводили на мнимый расстрел: зачитывали на тюремном дворе приговор и стреляли поверх головы. Он выдержал все, не сломался, не взял на себя несуществующей вины, не назвал ни одной фамилии. И в печально известной «Бутырке» его беспокоит то, что начатое дело не доведено до конца. В своем письме наркому внутренних дел Ежову он не жалуется на плохие условия, не просит передач, свиданий, снисхождения. Он пишет: «Арестованный 8 месяцев назад, я не смог закончить работу по проектированию высок производительной машины для производства земляных работ при прокладке автостроя, каналов, осушки болот, стрительства железных дорог. Аналогично этой машины мною запроектирован второй тип для лесоразработок. Над изысканиями и расчетами в заводской лаборатории я работал в течение 5—7 лет Работал как организатор производства новейших машин на протяжении 17 лет, несколько тысяч машин моей конструкции работают безупречно на железнодорожных линиях нашей Родины. Мне нестерпимо больно потерять возможность закончить свою многолетнюю работу, имеющую большую экономическую и оборонную ценность. Только это принуждает меня беспокоить и просить Вас еще раз не отказать и разрешить мне выдать бумаги и технические справочники для записи материала, расчетов и т. д.».
Но просьба не была услышана. Особое совещание при народном комиссаре НКВД СССР 29 июня 1937 года вынесло приговор: «Каралефтерова Д. К. за связь с троцкистами и недонесение о контрреволюционной деятельности заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 5 лет».
10 августа с первым отходящим этапом он был препровожден в бухту Нагаево в распоряжение начальника управления Севвостлага НКВД.
И потянулись долгие пять лет тяжкого труда на золотом прииске Колымы. В условиях лагерей главным для многих было выжить, остаться человеком. А для Каралефтерова — еще и помочь выжить другим. Он выносил на себе обессилевших и заболевших членов своей бригады, чтобы им не срезали паек, выполнял двойную норму — за себя и за них. 24 мая 1945 года по окончании срока заключения Дмитрий Константинович был освобожден.
Непостижимы превратности судьбы. Ровно через месяц после освобождения бывшего заключенного приказом по Северному горнопромышленному Управлению назначают главным механиком управления, а через год директором Оротуканского завода горно-обогатительного оборудования Дальстроя МВД СССР. Сейчас можно только строить догадки, почему Каралефтеров стал занимать такую высокую должность. Вот одна из них его уважали, потому
что он не сломался. Потому что имел железную волю.
После этого были назначения на самые трудные участки в Магадане. И везде он — первый, а предприятие — лучшее И как достойное признание всех его трудовых подвигов — награждение знаком «Отличнику Дальстроевцу», а затем орденом «Знак почета».
До июня 1953 года Дмитрий Константинович жил на магаданской земле, а выйдя на пенсию, уехал в город своей молодости — Ростов-на-Дону. Здесь и застало его известие Военной Коллегии Верховного Суда СССР, датированное 6 октября 1956 года, о полной реабилитации. А 29 октября этого же года он был восстановлен рядах КПСС.
Только 4 года пробыл он на заслуженном отдыхе, больше не смог. Уехал в Москву за назначением. С 1957 года работал начальником экспериментального полигона ЦНИИ МПС в Москве. Очевидцы рассказывают, что уже будучи совсем больным, почти прикованным к постели он продолжал жить работой, поставив рядом с кроватью чертежный стол.
Дмитрий Константинович часто вспоминал Калугу. Он был безгранично рад приездам заводчан, воспоминаниям не было конца до самого позднего вечера.
Умер Дмитрий Константинович 27 ноября 1975 года. До последнего удара сердца он оставался коммунистом, выдержавшим все испытания, посланные ему судьбой. И страшным временем…
В. АГАПОВА, научный сотрудник партархива обкома КПСС
Комментариев нет:
Отправить комментарий