и с чем его едят, никто не знал ни двадцать
лет назад, никто не знает и нынче.
В.Н. Сивогривов.
«Ходили мы походами», 2009 г.
В конце 1980-х годов снизу по инициативе самих казаков начался процесс возрождения казачества. В то же время падало значение коммунистической партии в СССР, как силы, способной удержать страну от развала и как организации, способной удерживать власть коммунистов. В зашатавшемся большевистском государстве коммунистическая номенклатура лихорадочно искала те слои общества, на которые могла бы опереться в удержании власти. И каким-то неведомым путём коммунисты встали именно на тот путь, который в своё время, перед 2-й Мировой войной, нащупал Сталин – они попытались опереться на казаков, которые и сами в это время ещё не были особо уверены в своих силах и возможностях, а потому тоже искали возможных союзников.
В прямой связи с этим в этот же период органы власти России уделяют внимание реабилитации репрессированного российского казачества, подвергшегося массовому красному террору в начале ХХ века, в ходе которого репрессии проводились в форме расказачивания. Поэтому Декларацией Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 года “О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав” было закреплено право российских казаков на реабилитацию. Принятием этой Декларации коммунисты признали наличие в стране Казачьего Народа и фактически наделили его статусом – «опора государства СССР». Это был первый нормативный акт конца ХХ века, напрямую относящийся к Казачьему Народу и официально подтверждавший, что казаки, несмотря на все репрессии, выпавшие на их долю при коммунистах, выжили.
Как позднее писал кубанец Б.И. Соломаха (всё время продолжавший путаться в этническом определении казаков – русские, особый народ, славяне) в издававшейся им газете “Вести славян Юга России”, «теперь уже не секрет, что в конце 80-х годов КГБ представило в Политбюро аналитические материалы о просыпающемся самосознании русского народа и его авангарда – казачества. Было принято решение возглавить казачье движение через “верных людей” – членов КПСС.
Во все концы России полетели курьеры с инструкциями и партийными деньгами. На Кубани секретное совещание проводил первый секретарь крайкома партии Полозков. Рассматривалось несколько кандидатур, среди которых был и заведующий кафедрой марксизма-ленинизма, доцент Кубанского Госуниверситета В.П. Громов. Ему-то и было предписано возглавить казачье движение на Кубани».
* * *
Итак, с 1989 года проснувшееся казачье движение стало опекать руководство КПСС. А потому и первые возрождающиеся в это время казаки глазами стороннего наблюдателя выглядели явно «красноватыми». После 70 лет подавления самого казачьего имени, “перестройка” политической линии КПСС в отношении казаков казалась странной, но объяснялась четырьмя причинами вполне прагматического характера.
1. Партийному руководству надо было держать под своим контролем процесс самозарождавшейся многопартийности, то есть иметь узду для возникших некоммунистических общественных движений и партий, среди которых в первую очередь можно назвать массовое общесоюзное движение Народный Фронт (членом которого тогда был и автор) и малочисленную, но гораздо более радикальную Демократическую партию (во главе которой стояла диссидентка В.И. Новодворская).
2. В условиях кризиса идеологии КПСС верхушка коммунистов озаботилась поиском новых идеологических мифов, которыми можно было привлечь в свой лагерь хотя бы часть населения.
3. На Кавказе стал набирать силу местный этнический национализм, и казачье движение рассматривалось как возможный противовес этому.
4. Казачье движение должно было стать (по замыслу) одним из способов противодействия руководству новой демократической России, противовесом “взбунтовавшемуся” и отказавшемуся следовать партийной дисциплине члену коммунистической номенклатуры высшего уровня Б.Н. Ельцину, которому сперва сочувствовал, а затем поддерживал Народный Фронт.
В отсутствии ясно видимой большинством казаков конечной цели своего возрождения и понимания того, какой именно должен получиться реставрируемый Казачий Дом, казаки с готовностью принимали помощь современных большевиков, имевших огромный опыт идеологического воздействия. Своего рода духовными воспитателями едва возродившихся казаков стали партийные комитеты всех уровней. И коммунисты легко объяснили казакам-возрожденцам, что все репрессии против их предков совершали не они, а всевозможные “интернационалисты”, предводительствуемые “жидо-масонами”. Что ответственность за расказачивание, геноцид и этноцид по отношению к казакам несут не целиком коммунисты, а некие “оппортунисты”, извратившие курс В.И. Ленина. Персональную ответственность при этом партийные идеологи казаков возлагали на революционеров-евреев – Троцкого, Свердлова, Уринсона, Кагановича и прочих, уничтожавших казаков по принципу “извечной взаимной враждебности евреев и казаков”.
Инициатива “казачьего возрождения” и в исторических казачьих регионах, и в Москве была перехвачена от казачьей интеллигенции и оказалась в руках советско-коммунистической партийно-хозяйственной номенклатуры. В немалой степени этому помогло и принятие упоминавшейся выше Декларации Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 года “О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав” – она была наглядным и довольно убедительным агитационным материалом. Номенклатура на местах (особенно на Дону и Кубани) старалась поддерживать стихийное казачье движение, направляя его в безопасное русло лояльности генеральной линии партии. Довольно эффективно реализовывалась идея противопоставить казачье движение неформальному демократическому движению, которое в Ростовской области и Краснодарском крае ориентировалось не на казачье меньшинство, а на иногороднее большинство. Таким образом, реанимировалось былое противостояние на казачьих землях между казаками и иногородними, столь пагубно сказавшееся на Казачьем Народе и на судьбе Казачьего Края в период Гражданской войны и во время последующих антиказачьих репрессий. Только в новых условиях процентное соотношение казаков и иногородних на землях казачьего Присуда было ещё более невыгодным для казаков.
Кроме партийно-хозяйственного аппарата идеологическую поддержку “красноказачьей идее” осуществляли также печатные органы Ростовского обкома и Краснодарского крайкома КПСС. Казакам партийные чиновники старались внушить мысль, что демократы – это евреи и армяне, выступающие не за демократию, а за свои этнические интересы. И такая агитация легко проникала в казачью среду, поскольку семейные предания до выживших казачьих потомков донесли информацию о преобладании среди проводивших когда-то казачий геноцид комиссаров лиц еврейской национальности. А армяне зримо представляли собою тесно спаянный на этнической основе класс собственников и торговцев. Порою казачьи структуры, возникавшие, как грибы после дождя, напрямую возглавлялись ставленниками обкомов и крайкомов. Подобные казачьи организации вполне заслуженно получили наименование “красных”.
Правда, несмотря на плотную опеку со стороны партийных идеологов, в процессе усилий по реставрации Казачьего Дома среди части казаков, более хорошо знакомых с историей своего народа, вскоре стала формироваться и антикоммунистическая струя, получившая наименование “белой”. Поначалу подспудно, на уровне частных разговоров. Ведь принадлежность к казачьим потомкам не гарантировала единомыслия и понимания каких-то общих целей. А декларирование абстрактного “казачьего братства” вовсе не обеспечивало общих усилий ни в постановке национально приоритетных задач, ни, тем более, в их достижении. И, как следствие, в апреле 1990 года произошёл едва ли не первый раздрай среди казачьих активистов. Из “красного” “Московского землячества казаков” выделилось и образовалось “белое” “Землячество казаков в Москве” во главе с исполняющим обязанности атамана Г.В. Кокунько. Но это была пока лишь малая горстка людей, противопоставившая себя многотысячной массе казаков «красного» идеологического направления.
Образованию большой, единой, в границах всего СССР казачьей организации – Союза казаков (СК) – положила начало фактически малая горстка энтузиастов, опиравшаяся, правда, на всё ещё сильный аппарат КПСС, который и обеспечил организационно и материально проведение общероссийского казачьего собрания.
28-30 июня в Москве в клубе завода “Серп и молот” состоялся “Учредительный I Большой Круг (Съезд) Союза казаков России”. Приехали 263 делегата от 80.000 потомков казаков и более 450 гостей. Председатель Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцин на телеграмму-приглашение от Подготовительного комитета по проведению Круга даже не откликнулся – тогда он, возможно, ещё не считал казачье движение чем-то серьёзным и заслуживающим его внимания. Или же тут сыграло решающую роль то, что Ельцин являлся в то время знаменем демократического движения и грядущих перемен, а казаки считались сторонниками прежней, коммунистической власти и охранителями старых порядков в стране.
Вспоминает казак-учёный из Ростовского государственного университета А.В. Венков: «В Москве на Съезде я почувствовал определённое давление неких сил. Треть зала составляли офицеры в зелёных фуражках. Караулы держали мордовороты в чёрных рубахах, что-то вроде “Союза русского народа”. Тон задавали “московские казаки”. Говорили, что их делегацию принял министр обороны СССР маршал Д.Ф. Язов».
В результате проведённого мероприятия была создана общероссийская казачья организация откровенно «красного» идеологического направления, а атаманом Союза казаков был избран заранее запланированный и согласованный с властями член Московского землячества казаков – коммунист, директор автобазы, но по происхождению донской казак А.Г. Мартынов. Атаманское правление (штаб-квартиру) было решено разместить не на землях Присуда, а в Москве, где было более удобно поддерживать связи с руководством страны.
30 июня 1990 года казачьи делегаты, после проведения Круга, присутствовали на торжественном благодарственном молебне в храме Рождества Богородицы в Старом Симонове (на территории завода “Динамо”) у могил легендарных Пересвета и Осляби. То, что молебен был заказан у героев из истории Московского княжества, никак не связанных с историей Казачьего Народа, стало своеобразным маркером, обозначившим будущую не только «красную», но и пророссийскую ориентацию Союза казаков и его не слишком комплиментарное взаимодействие с казаками Дона.
Создание общероссийской казачьей организации вызвало подъём волны казачьей самоорганизации на местах. Эту волну активно поддерживали местные органы КПСС. В частности, 12-14 октября 1990 года состоялся Учредительный Всекубанский Съезд, избравший Кубанскую казачью Раду и ранее намеченного партией коммуниста В.П. Громова в качестве её атамана. 17-18 ноября 1990 года в Ростове-на-Дону состоялся Учредительный Съезд казаков Дона. Съездом был создан «Союз казаков Области Войска Донского», а в качестве его атамана был избран также намеченный партийной властью коммунист и сын донского писателя М.А. Шолохова – М.М. Шолохов.
Появилось множество новых казачьих организаций, которые становились филиалами Союза казаков России. Однако организационное формирование казачьих структур опережало не только создание более-менее основательной юридической базы для их существования, но и окончательную самоидентификацию казачества («русское сословие» или Казачий Народ). Однако коммунистам это и не было нужно – им от казаков нужна была лишь военизированная опора и КПСС вполне устраивал казачий «сословный» статус. Как, впрочем, и сегодняшнюю власть, уже 3-го десятилетия XXI века.
Появление в России мощного казачьего движения было воспринято неоднозначно. Наряду с настороженностью у части общества, масса народа, потерявшего защиту в лице уже почти рухнувшего государства, увидела её в лице казачества. Люди начали массово вступать в казачьи организации, которые, из-за амбициозности своих атаманов гонясь за численностью, стали принимать к себе не только казачьих потомков, но и всех желающих, что в дальнейшем отрицательно сказалось на качественном составе Движения казачьего возрождения в целом и немало способствовало его дискредитации.
Споры в узких кругах о том, что такое казак, казачество, кто может быть казаком и насколько возможно и нужно возрождение в современных условиях дореволюционного казачьего уклада в полном его объёме, велись в то время довольно эмоционально, но общепризнанного ответа так и не было сформулировано. Но нам, с высоты прошедших с тех пор лет, сегодня совершенно отчётливо понятно: Казачий Народ периода 1989 – 1990 годов получил в СССР свой особый статус, который можно определить не как «Казачий Народ», а просто и утилитарно – «последняя надежда КПСС».
Александр Дзиковицкий,
лидер Всеказачьего Общественного Центра (ВОЦ).
На старом фото: Участники и гости Учредительного Съезда (Круга) «Союза казаков Области Войска Донского» 17-18 ноября 1990 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий