Будешь буйным – снесут…
Игорь Тальков.
Понятие «вольный казак» не означало полную независимость от окружающей действительности и, прежде всего, от наличия российской власти. И действительность, и власть являлись данностью, которую нельзя было игнорировать и с которой приходилось считаться: либо пытаться с Москвой дружить, либо открыто враждовать. Но понятие «вольный казак» означало полную самостоятельность самоуправления казаков и полную свободу выбора своих действий. В том числе и в вопросе дружбы или вражды с Москвой. Причём, хотя опеки КПСС над ними больше не было, все вольные казаки в силу инерции продолжали делиться на «красных» и «белых». Начало 1990-х были весьма драматическими страницами истории Казачьего Народа. Новые российские власти считали необходимым как-то договариваться, вольных казаков в центре и на местах элементарно боялись – в условиях послереволюционного разброда они казались реальной военизированной силой. Но при этом удовлетворять их чаяния никто в Москве не собирался. Российская власть в отношении Казачьего Народа избрала тактику постоянного обмана, позволяющую Москве уходить от прямого столкновения с казачьей вольницей, последствия которого были непредсказуемы и чреваты опасностью.
В статусе вольных казаков тогда оказались люди, совершенно различные по образованию, по имущественным и моральным параметрам, по социальному происхождению и, наконец, по уровню решительности в достижении цели. Здесь я приведу примеры атаманов, показав две наиболее характерные личности, которые с полным основанием можно считать «витринными образцами» казачьей вольницы 1990-х годов, относящиеся к разным социальным слоям, влившимся в общее казачье возрожденческое движение.
Это, во-первых, донской атаман Сергей Алексеевич Мещеряков – этнический донской казак, рожак Семикаракорского юрта 1-го Донского округа. Он – сын второго секретаря райкома партии, то есть происходил из очень благополучной при СССР семьи. Имел высшее образование, закончил Донской сельскохозяйственный институт (ДонГАУ).
Второй атаман – Пётр Владимирович Молодидов. По всем параметрам – полная противоположность Мещерякову. Родился в Абхазии в не слишком благополучной и довольно бедной семье. Хоть он жил и действовал тоже на Дону, но по своему происхождению он – казак кубанский. Молодидов никоим образом не относился к тем казакам, которых можно было бы считать “мозгом нации”, казачьей интеллигенцией, но способный, в отличие от высокообразованного атамана Мещерякова, идти до самого конца в решении “казачьего вопроса”. Малокультурный, грубый и авторитарный Молодидов представлял противоположный социальный полюс казаков-возрожденцев 1990-х годов.
* * *
1991 – 1992 годы стали пиком противостояния донских вольных казаков и областной власти. Этот пик пришёлся на правление донского атамана С.А. Мещерякова. Идеалом политического устройства вольных казаков этого периода стало государственное казачье образование периода Гражданской войны – Всевеликое Войско Донское во главе с атаманом П.Н. Красновым.
Мао Цзедун говорил: «Винтовка рождает власть». Я не знаю, было ли известно Мещерякову это высказывание, но он действовал именно в этом направлении. Атаман Мещеряков привлекал в Союз казаков Области Войска Донского (СК ОВД) казаков, уволившихся в запас из вооружённых сил, что обеспечивало подготовленными военными специалистами планировавшуюся им будущую Казачью армию. Во многом благодаря такой кадровой политике Мещерякову удалось установить тесные дружеские связи с командованием дивизии внутренних войск “Дон”, на помощь которой он рассчитывал в своём противостоянии с властью. В это время, время подспудного формирования своих вооружённых сил, простые казаки увидели, что у них появился вождь и лидер, а кремлёвская власть – что у неё появился опасный противник.
17 ноября 1991 года был издан приказ № 1 за подписью Мещерякова “О военном положении и условной мобилизации казаков с личным оружием”. Касался он донцов от 18 до 20 лет. Формальным основанием приказа послужило невыполнение министром обороны К. Кобецом своего же приказа № 3 от 20 августа, согласно которому должно было начаться формирование в составе вооружённых сил России Казачьей национальной гвардии. Совет атаманов СК ОВД направил президентам М.С. Горбачёву и Б.Н. Ельцину ультиматум с требованием незамедлительно приступить к созданию Казачьей национальной гвардии. А Донской Круг принял решение о создании Переходного правительства Союза Казачьих Республик Юга России.
Одновременно в Ростове-на-Дону начала самостоятельно формироваться Национальная гвардия казаков, не ожидая ответа Кремля. Составлялись постаничные списки казаков-нацгвардейцев. Только одна станица Ольгинская предоставила списки, которые включали в себя три танковых экипажа, нескольких снайперов, пограничников, десантников и так далее. А Черкасский и Ростовский округа сформировали боеспособную армию. Это были казаки, прошедшие школу службы в Советской армии, и офицеры запаса. И очень важный момент: была достигнута устная договорённость с дивизией внутренних войск “Дон” о предоставлении вооружения казакам, в том числе тяжёлой техники!
18 ноября 1991 года в 20 часов срок казачьего ультиматума истекал… Мещеряков и командир дивизии “Дон” договорились, что в 20 часов 00 минут 18 ноября, когда истечёт срок ультиматума, двери складов вооружения дивизии будут открыты, и казаки смогут организованно получить стрелковое оружие.
Но прежде Атаманское правление должно было принять решение: брать власть на Дону или не брать? Ходили слухи, будто Мещеряков, встретившись с главой Ростовской областной администрации В. Чубом, пригрозил: “В восемь вечера мне будет звонок, и тогда события пойдут по нашему сценарию”. Услышав это, Чуб, по словам атаманского офицера связи А. Шкуро, быстренько “смотался” на самолёте в Москву, а Мещеряков всё продолжал ждать оттуда звонка…
Из Москвы на требования казаков так и не последовало никакой реакции – глухое молчание. Однако всё руководство Ростовской области в срочном порядке спешит в казачью столицу Новочеркасск и обещает казакам внимательно рассмотреть все их вопросы, связанные с восстановлением исторической справедливости. И о воссоздании Области Войска Донского в прежних границах, и о казачьем самоуправлении и землепользовании, а в дальнейшем – о референдуме среди жителей Дона об учреждении Донской Республики в составе России. Сегодня мы понимаем, что это был принятый властью на вооружение тактический приём – обман. Доверчивые казаки на ложь чиновников отвечают одобрительными криками “любо!”
Как и следовало ожидать, дальше обещаний дело не пошло. А инициаторы мобилизации казаков стали подвергаться серьёзной обработке. Из уст в уста передавалось, что активистов формирования Казачьей национальной гвардии потихоньку, без лишней огласки задерживали соответствующие органы, а от них уже “гвардейцы” выходили людьми с “иными взглядами”. Возможности «нажать», особенно на семейных людей, у спецорганов всегда имеется немало. Однако при этом властями предусматривался и крайний вариант развития событий, когда одного давления окажется недостаточно. Для подавления ещё безоружной Казачьей армии были подготовлены специальные войска, которым предписывалось “зачищать” казаков сапёрными лопатками в случае непосредственных столкновений. Два года назад такой способ подавления народного возмущения уже был опробован в Грузии. Чтобы не затягивать наш рассказ, скажем кратко: события ноября 1991 года так и окончились ничем. В решительный момент, когда можно было вооружиться на складах дивизии “Дон” и силой оружия противостоять желающим применить против казаков сапёрные лопатки, атаман Мещеряков дрогнул. Он не решился, несмотря на наличие немалого числа отчаянных казаков, на открытое столкновение с властью и отступил. А власть, окрепшая и в то же время осознавшая остающуюся скрытую угрозу своему господству, повела яростную борьбу с угрозой казачьего “сепаратизма” и шаг за шагом стала овладевать ситуацией.
С.А. Мещеряков в историю донской казачьей вольницы вошёл как войсковой атаман, способный сплотить коллектив единомышленников в войсковом Правлении. И многое этой команде удалось воплотить в жизнь. Но он проявил и человеческую слабость, отказавшись в самые критические, переломные и решающие минуты идти до конца, невзирая на опасность. И за эту слабость последующие поколения казаков были вынуждены расплатиться потерей даже видимости какой-либо автономии в государстве “Российская Федерация”.
Но, несмотря на отступление в ноябре 1991 года, бунтарский дух вольных казаков в начале 1990-х ещё не выдохся. 11 сентября 1992 года по приказу руководства Союза казаков Области Войска Донского 96-й Донской полк (атамана Молодидова), вооружённый автоматами, привезёнными из Приднестровья, явочным порядком захватил “Дом Парамонова” (Дом политпросвещения). Казак Парамонов был известным меценатом, эмигрировавшим из России после Гражданской войны 1918-1920 годов. Казаки посчитали, что в связи с их официально объявленной 26 апреля 1991 года реабилитацией собственность мецената должна перейти в Войсковой Фонд. В результате так называемого “Ростовского сидения” (обороны захваченного Дома) часть здания была официально передана СК ОВД, где разместился “Штаб донского казачества” и редакция казачьей газеты “Донские ведомости”. В то же время, что произошёл захват Дома Парамонова, вольные казаки из округов взяли в кольцо окружения здание администрации Ростовской области. Администрация вступила с казаками в переговоры. Власть приняла практически все требования, предъявленные казаками. Однако выполнять их не собиралась. Местные власти, хоть публично и пошли на уступки, втайне обратились за помощью к Кремлю.
Поскольку власть принятые казачьи требования саботировала, через полгода после окружения здания администрации Ростовской области произошло новое выступление вольных казаков. Это было уже при преемнике С.А. Мещерякова на атаманском посту В.И. Каледине, но явилось попыткой осуществить как раз то, что было намечено, но не доведено до конца при атаманстве Мещерякова.
20 марта 1993 года – принято очередное решение о восстановлении Области Войска Донского как национально-государственного образования с правами субъекта федерации.
21 марта – издан приказ Совета атаманов СК ОВД об объявлении с 22 марта особого положения в Войске Донском, формировании войскового Правительства, введении военного положения, взятии под охрану всех административных зданий и объектов жизнеобеспечения, о создании военного трибунала и отдании под суд всех лиц, препятствующих выполнению требований Союза казаков Области Войска Донского.
22 марта 1993 года до 2.000 казаков СК ОВД окружили здание областной администрации, некоторые из них были вооружены, причём не только шашками, но и автоматами и гранатами. Казаки решили не выпускать депутатов, пока те не примут решение поддержать “волеизъявление казачества Дона о восстановлении незаконно упразднённого национально-государственного образования на территории РСФСР” (речь шла о провозглашённой ими по предложению атамана Мещерякова в октябре 1991 года автономной Донской Республики).
Однако амбиции отдельных казачьих лидеров, искусно возбуждаемые и подогреваемые властями, заранее ослабили казачье единство в достижении поставленной цели. К тому же теперь главную роль, несмотря на атаманство В.И. Каледина, считавшего себя родственником генерал-лейтенанта А.М. Каледина, первого выборного атамана ВВД, пытался играть в казачьем движении Дона В.Н. Ратиев. При этом Ратиев ни своим интеллектуальным потенциалом, ни своими организаторскими способностями, ни своими человеческими качествами не шёл ни в какое сравнение с прежним донским атаманом Мещеряковым. И потому всё, им возглавляемое, заранее было обречено на провал. Провалом всё и закончилось.
* * *
Пётр Владимирович Молодидов был знаковой фигурой и одним из лидеров казачьего возрождения. Имя войскового старшины Петра Молодидова известно каждому, кто хоть немного знаком с историей Казачьего Народа. Можно сказать, что он являлся одним из ярких символов казачьей вольницы 1990-х годов.
В отличие от высокообразованного атамана Мещерякова, дрогнувшего в решающий момент и не пошедшего на кровавое столкновение, он был способен пойти до самого конца в решении “казачьего вопроса”. Но малокультурный, грубый и авторитарный командир 96-го Донского полка П.В. Молодидов оказался во времена атаманства Мещерякова на обочине процесса. Тогда он ещё не получил ту известность, что в 1993 году позволила ему стать окружным атаманом. Но именно его, Молодидова, жёсткость и бесшабашность и могли тогда, осенью 1991 года, когда всё решала сила и напористость, принести какие-то положительные для вольных казаков результаты. Пример тому – Октябрь 1917 года…
Молодидов, несомненно, обладал лидерскими задатками, сплачивая и объединяя вокруг себя тех людей, которые по своему складу характера нуждались в вожде, в ориентации на какого-нибудь предводителя. Молодидов был лидером толпы, лидером низов. Судьба таких людей, как он, изначально предопределена – гонения от властей и непонимание, если даже не неприятие, большинства тех окружающих, которые не нуждались в ориентации на чей-либо авторитет.
Ещё в 1991 году Пётр Молодидов восстановил 96-й казачий полк (созданный в 1918 году по приказу Петра Краснова) и позже во главе своих сторонников участвовал в большинстве крупных конфликтов на постсоветской территории. Казаки Молодидова воевали в Абхазии, Приднестровье, Чечне, выезжали воевать в Сербию. Таким образом, Молодидов на деле соответствовал собственному утверждению, сказанному в одном из интервью – «казаки не должны петь и плясать на фольклорных фестивалях, они должны сражаться».
Бывший военный корреспондент Н.С. Асташкин даёт такую характеристику Молодидову: «Войсковой старшина Пётр Молодидов […] был, что называется, “фишкой” донской “вольницы”. Журналисты окрестили его “казачьим Робин Гудом”, потому что по натуре он был романтиком. […] Вот какие строки посвящены ему в одной из газет: “В мирное время лозунгом казачьего Робин Гуда стала защита коренного населения Дона от инородцев. Молодидов ни разу не пошёл на сделку со своей совестью, не пошёл по пути предательства долга перед своими славными предками, вверившими ему, как и каждому из нас, на хранение и защиту свою веру, землю, потомков, традиции и культуру…”».
Конечно, до легендарного Робин Гуда английских баллад Петру Владимировичу было как от земли до неба. Ни культуры общения, ни даже элементарной вежливости к собеседнику от него нельзя было ожидать ни на грамм. Это был типичный грубый пассионарий, крайне неудобный и неприятный в общении, искренне уверовавший в собственную исключительность и значимость и смотрящий на остальных чисто с утилитарной точки зрения. Будучи кумиром низов, он отталкивал от себя людей, имеющих собственное мнение и обладающих чувством собственного достоинства. И таким людям Молодидов отвечал ненавистью.
Ещё до поездки в Приднестровье, 23 декабря 1991 года группа казаков под предводительством Молодидова предприняла попытку наказания поркой нагайкой редактора газеты “Демократический Дон” Николая Передистого за оскорбление им в газете “чувств казаков”.
С приднестровскими казаками у 96-го полка имелись связи ещё до войны. Дубоссарский атаман Сазонов приезжал в Ростов-на-Дону, привозил кое-какие документы, рассказывал о ситуации в его регионе, показывал листовки молдавских националистов, где они охаивают казаков и так далее. И вскоре казаки 96-го полка приняли участие в боевых действиях в Приднестровье с начала и до конца вооружённого противоборства.
13 августа 1992 года Ростов молнией облетело известие, что на улице Мадояна ночью какой-то казак расстрелял толпу напавших на него цыган. Чего греха таить, многие ростовчане приняли эту весть со злорадством: вот, наконец, нашлась и на цыган управа. Тогда по Ростову на деньги, полученные от торговли наркотиками, как грибы росли цыганские особняки. Наглое и вызывающее поведение цыганской молодёжи (целый ряд убийств и изнасилований) стало большой проблемой. А казаки, ещё не зная, кто стрелял, уже говорили: “Ну, это точно Петя Молодидов”...
В середине января 1993 года, когда к казакам Молодидова обратилась ростовчанка, заявив о том, что её 15-летнюю дочь изнасиловали трое цыган, казаки поставили буквально “на уши” весь город. Цыган десятками сгоняли в Дом Парамонова (в свой штаб), одному из видных цыганских “баронов” был выдвинут ультиматум – выдать насильников... И ведь выдали.
* * *
В начале мая 1993 года М. Бойко, атаман Ростовского округа, не подчиняющегося руководству СК ОВД, после драки в кафе “Маргарита”, во время которой он пытался использовать боевую гранату, добровольно подал в отставку. Вместе с ним ушёл в отставку походный атаман округа Г. Цыкин, принимавший активное участие в событиях 21-22 марта 1993 года в Ростове-на-Дону, когда казаки взяли в кольцо окружения областную администрацию. И тогда атаманом Ростовского округа Союза казаков Области Войска Донского стал командир 96-го Донского полка, уже к тому времени трижды судимый, П.В. Молодидов. В этом округе Молодидов несколько лет осуществлял высшую казачью власть, собственной волей и жёсткой рукой наводя справедливость. И люди, когда им совсем становилось невмоготу, шли жаловаться не в милицию, а к казачьему атаману.
В первой половине 1990-х годов в Ростове-на-Дону, как и по всей России, царил криминальный беспредел. Но одного здесь не было – обнаглевших от безнаказанности, как в других регионах России, членов национальных диаспор. Ибо года до 1995-го они боялись казачьего наказания. И немалую роль в этом сыграл атаман Молодидов. «Беспредельщики» его реально боялись. Потому, что сам атаман их не боялся. Как, впрочем, и кого-либо другого. Но за это же самое чиновники его ненавидели. А ещё за то, что он, как вольный казак, не зависящий от власти, всячески противился политике ростовского губернатора Чуба, который всё делал для того, чтобы превратить казаков в толпу ряженых шутов и двигал в атаманы своих номенклатурных холуёв. Против Молодидова возбуждали уголовные дела раз десять. Но всерьёз трогать пока боялись. Ибо авторитет у него был огромный, а сама власть ещё недостаточно сильной.
Однако вольница 1990-х ушла в историю. Власть крепко оседлала возрожденческое движение Казачьего Народа и пришло время окончательно покончить с такими, как Пётр Молодидов. В 2001 году он получил седьмую судимость – за тройное убийство уголовников, изнасиловавших женщину. Суд присяжных признал атамана виновным, но решил, что он заслуживает снисхождения – и Молодидов получил 17 лет колонии вместо пожизненного заключения.
15 ноября 2019 года, после отбытия срока в 17 лет и 10 месяцев, Пётр Молодидов вышел на свободу (10 месяцев ему были добавлены уже во время заключения за публикацию в газете «Казачий взгляд» статьи «За Казакию для казаков», которая затем была внесена в российский список «экстремистских материалов»).
Александр Дзиковицкий, лидер Всеказачьего Общественного Центра (ВОЦ).
На старом фото: Один из символов казачьей вольницы 1990-х годов – П.В. Молодидов (на переднем плане слева) со своим 96-м полком.
Комментариев нет:
Отправить комментарий