На портрете: Светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин Таврический
Вы, в ожиданьи царской манны,
Поддавшись жирному куску,
Сдавали вольных атаманов
На дыбу в Лобную Москву!
А.М. Долгопятов, казак-поэт ВОЦ.
«Монолог некрасовца». 28.11.2020 г.

Прочитав написанный мною материал, в котором говорилось, что российский император Пётр I под конец своей жизни ликвидировал Войсковой Круг на Дону, руководитель бывшей Волгоградской казачьей национально-культурной автономии (уничтоженной властями РФ) В.А. Репников разразился в мой адрес обвинениями в написании «фантазий». Мол, Круг продолжал на Дону существовать и позднее.

Да, действительно, с этим я согласен. После смерти Петра Войсковой Круг опять стал собираться. Но, во-первых, этот факт не отменяет ликвидацию Круга Петром I, а во-вторых, возрождённое народное собрание уже не являлось верховной властью на Дону. И об этом будет сказано ниже по тексту.

После кардинального слома российской монархией веками сложившейся казачьей системы самоуправления, вершину которой венчал общевойсковой Круг в качестве верховной власти всего Казачьего Народа, ещё более столетия происходило «переваривание» казачьего народовластия общеимперскими правовыми порядками и «втискивание» казачьего изначально демократического порядка управления в систему бюрократического управления Российской империи.

Развёрнутые в начале XVIII века Петром I преобразования повлекли предельную управленческую централизацию России. Для укрепления центральной власти на Дону необходимо было наличие здесь социальной опоры. Она явилась в лице казачьей старши́ны, в свою очередь нуждавшейся в поддержке русского правительства для удержания главенствующего положения над демократически настроенной казачьей массой. Союз этих двух сил привёл к решительному ослаблению роли высшего органа власти у казаков – народного собрания, то есть Войскового Круга. Но, претерпев существенные изменения, он, отменённый Петром I в конце его правления, продолжал действовать в рамках ограниченного правомочия весь XVIII век.

На Круг собирались жители 11 станиц Черкасского городка, атаманы и старики ближайших к нему населённых пунктов. Однако теперь он носил скорее «показушный», «игровой» характер и для придания ему массовости на Круг приглашались бесправные малолетки (достигшие 17 лет) и выростки (совершеннолетние). Формальное многолюдье создавало обманчивое представление у заезжих путешественников о сложившейся практике управления: республиканизме, общенародности правления, выборности должностных лиц и так далее, что не являлось в XVIII веке реальной действительностью. Войсковой Круг в этом столетии – это декорация, такая же, как Государственная дума в России начала XXI века. Назначение такого театрального реквизита состояло лишь в прикрытии всевластия старши́ны – холуйствующей перед русскими монархами компрадорской управленческой элиты, предавшей политические интересы Казачьего Народа ради власти над казаками и собственного экономического процветания.

В компетенцию Войскового Круга в XVIII веке входило:

выслушивание царских указов;

получение и распределение жалованья (но часто и это происходило помимо него, одной только волей атамана);

разбирательство важнейших судебных дел, особенно межевых, среди станичников.

Кроме того, на Кругу избирали должностных лиц. Однако с 1723 года Пётр I запретил Донскому Войску выбирать себе атамана, заменив выборы его назначением.

Лишение Войскового Круга полномочия высшей власти на Дону выразилось и в том, что со второй четверти XVIII века отдельных лиц стали зачислять «в казаки» по распоряжению русского правительства. Примерно с того же времени петербургская власть стала издавать распоряжения и об исключении людей из числа донских казаков по тем или иным причинам.

Значительным ограничением полномочий Войскового Круга был запрет с 1732 года избирать походных атаманов , а с 1754 года – войсковых старшин. Довольно долго продолжали избираться на Кругу зимовые станицы. До конца XVIII века за Кругом оставалось право выборов есаулов, дьяков и тому подобных. Однако свобода их выборов опять же была ограничена указом от 31 декабря 1765 года, по которому следовало «во всякие чины выбирать достойных, заслуженных и неподозрительных людей по порядку из десятников в сотники, из сотников в есаулы, из есаулов в старшины, из старшин в войсковые старшины по общему приговору...». Кроме того, «…о старшинах представлять и резолюции ожидать от Военной коллегии, а собою отнюдь не производить...».

Но если в мирное время Войсковой Круг в XVIII веке не играл никакой роли в жизни донцов, то в периоды народных движений волей рядовой казачьей массы возрождалось его былое значение. В эти периоды Круг становился, как встарь, органом подлинно верховной народной власти, и сила его была столь большой, что даже повстанческий атаман по многим вопросам не смел ничего решать без санкции Круга.

После подавления национально-освободительной войны 1773-1775 годов под руководством атамана Е.И. Пугачёва почти за всё время существования на Дону созданного здесь Войскового гражданского правительства о деятельности Войскового Круга в источниках ничего не упоминается. Вполне возможно, что Круг не созывался вообще или решения, которые на нём принимались, не играли никакой роли в жизни Казачьего Народа.

В течение всего XVIII века на официальном уровне продолжалась ликвидация остатков влияния Войскового Круга на жизнь донских казаков. Тем не менее, до конца века сделать это полностью так и не удалось, так как рядовая казачья масса оставалась ещё силой, с которой приходилось считаться русской власти и казачьим старшинам. Объединёнными действиями самодержавия и старшин она была сильно подорвана, но, тем не менее, ещё давала о себе знать.

В 1792-1794 годах происходили волнения донцов. Начинались они с того, что находившиеся на Кубани казаки созвали Круг и, выбрав на нём своих атаманов и старшин, двинулись дальше на Дон. 30 мая 1792 года, оказавшись в Черкасске, они потребовали от войскового атамана А.И. Иловайского созыва народного собрания. В условиях начавшихся волнений чиновники вынуждены были считаться с народной волей, и не препятствовали созыву Круга. В ходе волнений 1792-1794 годов народное собрание (Войсковой Круг) действовало постоянно.

После подавления первого этапа восстания наказанию (тюремному заключению в Ростовской крепости) подверглось шесть зачинщиков, а остальных, «чтобы не ожесточать пуще чернь, которая завсегда и обыкновенно бывает в предубеждениях своих упорна, и старинных обыкновений и обрядов держится до исступления», было приказано «по обыкновению казачьему наказать в Кругу публично плетьми».

26 мая 1793 года Екатерина II подписала Жалованную грамоту Войску Донскому. Для её получения в Петербург была отправлена делегация, выбранная Кругом. По возвращении послов в Черкасск был созван Войсковой Круг для приёма жалованной грамоты. Но этот Войсковой Круг не был властью, он был просто парадной драпировкой на бюрократическом аппарате самодержавия.

После смерти Екатерины II, Павел I манифестом от 6 июля 1797 года пообещал восстановить все прежние бывшие постановления Войска Донского, «сохранить их в целости для продолжения того правления, коим Войско Донское было всегда на пользу государства и Отечества...». Высочайшее повеление было торжественно объявлено на Войсковом Кругу и на станичных сборах. Некоторое время после этого Войсковой Круг собирался регулярно шесть раз в году. Однако он и теперь не имел никакой власти, и всё сводилось к торжественному чтению царских указов и к войсковым парадам.

Таким образом, в течение всего XVIII века лишь временная активность казаков в период восстаний приводила к созыву настоящего народного собрания. А в мирное время его значение падало.

Подводя итог, ещё раз подчеркнём, что в соответствии с социальными переменами, происходившими на Дону в XVIII веке, менялось и положение Войскового Круга. В течение всего столетия его собирали главным образом для выслушивания царских указов и распоряжений и для получения царского жалованья. Только в периоды народных движений 1707-1708, 1772, 1772-1774 годов, когда власть оказывалась в руках рядовой казачьей массы, ненадолго возрождалось его былое значение.

Параллельно, с падением роли Войскового Круга, усиливалась роль старшин в управлении Войском. Они не только проводили на Кругу угодные им решения, но часто действовали, вообще не считаясь с народным собранием.

Если в первой половине XVIII века старшины решали войсковые дела неофициально, то после перехода донских казаков в 1721 году в ведение Военной коллегии положение стало меняться. Старшина не признавала демократический Войсковой Круг органом управления, поэтому все свои дела вела напрямую с войсковым атаманом, верным исполнителем воли самодержавной власти. В составе центральной Военной коллегии делами казаков занимались специально для этого созданные «повытья» (отделения), впоследствии переименованные в «Казачью экспедицию». Почти сто лет, с 1721 по 1812 год эти органы усердно и строго пересчитывали казаков и, в соответствии с результатом, отсчитывали им жалованье. В самом же Войске резко увеличилась бюрократическая переписка. 4 марта 1738 года вышел указ, в котором говорилось о восстановлении должности войскового атамана: «понеже мы за благо и потребно рассуждаем, при Донском Войске особливого для нынешнего военного случая вместо нака́зного атамана, которым до ныне войсковые дела управляемы были, определить войскового атамана...». Но он, как и наказный, назначался властью российского монарха из числа донской старшины.

В управлении краем присутствовала неразбериха. Так, коменданту основанной в 1749 году Ростовской крепости были даны такие широкие полномочия, что население Донского Войска часто не знало, куда обращаться за разрешением спорных вопросов – в Войсковую канцелярию или к нему.

При войсковом атамане была создана Войсковая канцелярия. На первых порах это было неофициальное учреждение, предназначенное для ведения текущих дел. Точно установить, с какого времени существовал такой орган официально, у нас нет возможности. Но известно, что с начала 1730-х годов Войсковая канцелярия уже принимала жалобы от казаков и готовила по ним проекты решений, которые принимались на Войсковом Кругу, а в 1740-х годах Канцелярия уже действовала непрерывно.

В её состав входили старейшины от всех казачьих станиц и старшины города Черкасска. На заседаниях Войсковой канцелярии, проходивших под председательством войскового атамана, обсуждались все вопросы, касающиеся жизни на Дону. В 1754 году этот управленческий орган стал подразделяться по направлениям деятельности на военную, гражданскую и уголовную части.

Создание Канцелярии войсковых дел положило начало не только экономическому и политическому господству донской старшины в жизни Присуда, но и её произволу по отношению к рядовой массе казаков. Подтасовка документов, взятки, воровство, обман – вот неполный список приёмов, которым руководствовалась старшинская компрадорская власть, балансировавшая между республиканскими чувствами казаков и угодничеством перед русским самодержавием.

В то же время вызывает удивление, насколько в XVIII веке Казачий Народ стал терпимым к несправедливости в отношении себя. Видимо, тогда происходил тот же процесс, что происходит в начале XXI века в России – наиболее гордые и не терпящие произвола личности либо подавляются государством (уничтожаются или подвергаются заключению), либо выезжают за пределы страны.

Вот яркий пример к сказанному. В 1753 году в Петербург был отправлен донос старшины Себрякова: «Войско Донское пришло в наибеднейшее состояние крайнего разорения от наглости и нестерпимого насилия [войскового атамана] Данилы Ефремова». Его люди в верховьях Дона, во всех станицах «делают великие притеснения, станичных атаманов и казаков немилосердно бьют понапрасну и берут большие деньги, которые делят с атаманом, отчего почти все станицы сильно задолжали, бедные казаки принуждёны» свои земли, сенокосы и прочие угодья «заложить у старшины с большими процентами и горько все плачут, не имея ниоткуда защиты, старшины не только имения, но и законных жён у бедных казаков отнимают».

Из ежегодного государева жалованья для Войска Донского атаман раздавал лишь половину, а 65 станицам вообще ничего не давал. У казаков были отняты территории для рыбной ловли, лавки с продуктами, продажей ведали сами чиновники, «какой ценой хотят». Лес, предназначенный для укрепления Черкасского городка, «употребляет [...] на свои постройки». Степан Ефремов своевольно посадил в тюрьму терского атамана, «войсковых старшин [...] на цепь сажает и морит безвинно, и старшинство отнимает, а других [...] бьёт смертельно».

Донская земля на своем веку видела всякое, но подобное – никогда. Да в сущности такого не было и в последующем, когда ужесточился контроль сверху. Неподчинение Кругу, полная зависимость от монаршей воли при абсолютной бесконтрольности войскового атамана и приближённых к нему старшин – характерные черты жизни донских казаков той поры. Как царские слуги, атаманы шагу не могли ступить без предварительного согласия с Военной коллегией. Малейшее отступление вызывало у последней гнев и угрозы – «вы, атаманы, истязаны будете жестоко». Но при этом – полный атаманско-старшинский произвол в отношении рядовой казачьей массы. Самодержавие не вмешивалось во внутренние дела Войска, целиком отдав их во власть атаманов, которых оно назначало и которым доверяло. При полнейшей бесконтрольности сверху донская верхушка «подмяла» под себя казачий Круг – хранителя традиций и носителя новых идей.

В годы правления атамана Данилы Ефремова и затем Степана Ефремова образовался беспредел императорско-атаманского двоевластия: одна рука не ведала, что творит другая. И хотя отцу и сыну Ефремовым удалось полностью устранить Круг от управления Войском и установить своё безраздельное господство, это не повлекло за собой ликвидации противоречий, возникших между ними самими за землю, зависимых людей, власть и влияние в Войске. Борьба между отцом и сыном достигла такой силы, что для разбора дел была послана следственная комиссия. Однако её работа не дала никаких результатов, так как весь собранный материал по подозрительной случайности сгорел. Только перед самой смертью Данила Ефремов подал прошение о передаче атаманства сыну. Указом от 21 августа 1753 года Степан Ефремов был назначен войсковым атаманом.

И опять долгое время правительственные чиновники не вмешивались в дела Дона. И лишь после получения ряда доносов в 1764 году на Дон была послана следственная комиссия, во главе которой стоял комендант Ростовской крепости Сомов. Она установила, что атаман и приближённые к нему старшины не только использовали свою власть для личного обогащения, но и совершали действия, недопустимые с точки зрения правительства: вели самостоятельные сношения с кубанскими татарами, препятствовали строительству Ростовской крепости и так далее. Донесение комиссии было рассмотрено Военной коллегией, которая в приведённых в нём фактах увидела стремление войскового атамана вести самостоятельную политику, не отвечающую интересам самодержавного государства.

Степан Ефремов понимал всю сложность своего положения и, для смягчения ситуации, добился разрешения ехать в Петербург. Вместо защиты он избрал тактику нападения. С. Ефремов представил Военной коллегии записку по переустройству управления на Дону. В ней он предлагал сосредоточить всю военную и гражданскую власть в руках войскового атамана и находившейся при нём канцелярии. Основные пункты его проекта свидетельствуют о стремлении верхушки казаков ликвидировать в Войске остатки демократических порядков в управлении и полностью уничтожить влияние Войскового Круга на донские дела. Самодержавие не могло согласиться с данным документом, так как усматривало в нём попытки войскового атамана установить свою абсолютную власть на Дону.

Поэтому после отъезда С. Ефремова из Петербурга русское правительство приступило к поиску общественно понятных мотивов устранения от власти атамана и его сторонников из числа старшин. Найти вразумительное объяснение снятию атамана с должности было не столь уж трудно, так как на Дону существовала местная казачья антиатаманская оппозиция. Один из её представителей, бывший войсковой дьяк Иван Янов выдвинул свой проект реорганизации управления в этом регионе.

Он предлагал превратить Войсковую канцелярию в учреждение, состоящее из восьми чиновников-старшин. Они должны были назначаться на эти должности императорской властью и представлять её интересы на Дону. Также И. Янов предлагал установить государственное жалованье сотрудникам Войсковой канцелярии и отделить военные дела от гражданских.

Его план нашёл отражение в «Проекте законов о правах Войск казачьих». Согласно ему во главе каждого казачьего Войска должна находиться своя Войсковая канцелярия под председательством президента, назначаемого царской властью, её члены должны наполовину состоять из лиц, назначаемых центральным правительством. Остальные избираться. При Войсковой канцелярии предпочтительно находится назначаемый правительством прокурор, а сама она подлежит разделению на две экспедиции – гражданскую и военную.

Но осуществить эти изменения в порядке управления пока не удавалось, поскольку была распущена Законодательная комиссия, а в 1768 году началась война с Турцией. А затем на Дону возникло напряжение в отношениях между Военной коллегией и казачьими командами, которые отказывались подчиняться её указам. Казачьи волнения 1772-1774 годов и Казачья война под предводительством Емельяна Пугачёва 1773-1775 годов тоже откладывали проведение реформ. Но сразу после подавления Казачьей войны, в ходе которой обнаружилась слабость аппарата центральной власти и, прежде всего, в области местного управления, правительство приступило к реформированию системы органов местной власти. С этой целью 7 ноября 1775 года было издано «Учреждение для управления губерний Российской империи».

Теперь особое внимание центральных властей обращалось на казачьи территории, так как именно они на протяжении многих десятилетий были главными очагами борьбы против наступления самодержавия. Первым шагом в этом направлении стали репрессии правительства против только что разгромленного Яицкого Войска, с территории которого началась Казачья война под предводительством Е. Пугачёва. Указом от 15 января 1775 года это Войско было лишено всех прежних прав и привилегий, река Яик была переименована в Урал, а яицкое казачество – в уральское.

Затем власть обрушилась на Запорожское Войско. 4 июня 1775 года вооружённые силы под командованием генерал-поручика П. Текели окружили и разоружили казаков, многие из которых потом оказались в эмиграции. В манифесте от 3 августа 1775 года было объявлено, что «Сечь Запорожская вконец уже разрушена, с истреблением на будущее время и самого названия запорожских казаков». Не избежали расправы и волжские казаки, которые указом от 5 мая 1776 года были переведены на Кавказ и поселены по пограничной Линии, проходившей по Тереку. Так перестало существовать Волжское казачье Войско.

Донское Войско самодержавие не стало уничтожать, решив лишь совершить в нём глубокие преобразования. 14 февраля 1775 года царский фаворит Г.А. Потёмкин представил Екатерине II доклад с предложением о коренных реформах в Войске. Прежде всего, он считал необходимым изменить порядок управления, краеугольным камнем которого являлось утверждение во главе его «испытанного в верности» начальника.

Выбор екатерининского фаворита пал на старшину А.И. Иловайского, заслужившего благосклонность правительства за пленение Е.И. Пугачёва. Потёмкин выражал недовольство донскими казаками тем, что «гражданские и земские дела у них имеют течение, не соответственно генеральному в государстве положению и не так основано там, чтоб решения чинились правильно и именем законов безлично, но купно с делами военными подвержены неограниченной власти своего атамана».

Чтобы ликвидировать такое положение, Г.А. Потёмкин считал необходимым отделить гражданские дела от военных, то есть поддержал ранее предложенное в проекте И. Янова. Для ведения земских дел он предлагал учредить Войсковое гражданское правительство, «которому вверить всё хозяйственное в пределах Войска Донского внутреннее распоряжение, равным образом сбор всех установленных там доходов, также все до промыслов, торговли и прочие гражданскому суду подлежащие дела производить на генеральном во всём государстве установлении, с соблюдением данному Войску привилегий».

Войсковое гражданское правительство должно было подчиняться лично Потёмкину и состоять из войскового атамана и шести старшин, из которых четверо выбирались «по общему выбору погодно», а двое – по назначению самого Потёмкина. Чтобы увеличить независимость членов вышеуказанного органа от войскового атамана, «повелеть всем оным производить жалование» – опять же предложение И. Янова. Согласно проекту Потёмкина, во главе управления военными делами Войска стоял атаман. Но власть его по сравнению с прежним временем сильно ограничивалась.

Во-первых, она должна была находиться под личным контролем Г.А. Потёмкина, а во-вторых, вестись на таком точно основании и с такою без малейшего «изъятия и дополнения силою, как весь генералитет, по посылаемым из верховного военного правительства указам».

Проводя такие важные преобразования на Дону, правительство понимало, что осуществление их возможно только при наличии социальной опоры в лице старшины и богатых казаков. Поэтому Г.А. Потёмкин счёл необходимым пойти навстречу их стремлению получить равные права с российским дворянством и просил всем войсковым старшинам, которые в походах командовали полками, присвоить штаб-офицерские чины и распространить на них положения Табели о рангах.

Екатерина II, ознакомившись с рапортом Г.А. Потёмкина, утвердила его, не внеся ни единой поправки. Через три дня на Дон было отправлено предложение о введении в действие этого указа. В это же время «город Черкасск и все жилища верхнего нашего Войска Донского» были включены в состав новообразованной Азовской губернии.

В 1775 году на Дону в состав Войсковой канцелярии были введены два "непременных судьи", которые назначались и смещались исключительно властью российской императрицы. Первыми такими судьями стали Дмитрий Мартынов и Амвросий Луковкин. Ещё четыре избирались ежегодно большинством голосов старшин Войска Донского (погодные судьи). Судьи постоянно заседали в Черкасске, а в мае каждого года выезжали "на Усть-Аксай или Тузловский Красный Яр, где к тому времени собирались тяжущиеся, разбирая все тяжебные дела и ходатайства".

Уголовные дела – убийства, разбой, поджоги, насилия – расследовались Войсковой канцелярией – высшей судебной инстанцией Дона. Дела, касавшиеся донских казаков и донских малороссиян, разбирались по традициям, "не зависимым от общеимперских законов" – по адатам. По самым тяжким преступлениям, в основном политического характера, Войсковая канцелярия запрашивала мнение "главного командира Войска Донского" светлейшего князя Григория Потёмкина.

За убийства, а также за измену делу казачьему, как правило, приговаривали к смертной казни. Осуждённого сажали в мешок с песком или камнями и, опустив в воду, держали там до тех пор, пока он не задыхался. Труп казнённого отдавали родственникам для погребения. Изменившего Войску Донскому выводили на рубежную черту, где перерубали пополам. Одну часть тела оставляли на своей территории, а другую перебрасывали на вражескую. Делами торговли и взыскания долгов по векселям занимался словесный суд, состоявший из судьи, его помощника, письмоводителя и пяти старых заслуженных и авторитетных казаков.

Создание Потёмкиным Войскового гражданского правительства и последовавшие за тем мероприятия были направлены на резкое сокращение прав и привилегий, а также ликвидацию сохранившихся ещё особенностей в области управления на Дону, так как после этого Войско было превращено в административную единицу Российской империи. Войсковой Круг фактически потерял всякое значение и казаки лишились официального органа, через который хоть в какой-то мере могли заявлять свои права.

Вся власть на Дону сосредоточилась в руках войскового атамана и старшинской верхушки, виднейшие представители которой составляли Войсковое гражданское правительство. Но и они в своих действиях должны были руководствоваться общероссийским законодательством и подчиняться органам верховной власти Империи. Таким образом, самодержавие уже в 1770-х годах утвердило свою власть над донцами, хотя справедливого порядка в управлении Доном как не было, так и не стало.

Новая форма правления просуществовала на Дону более 20 лет. По утверждению В.Д. Сухорукова, она «имела тот важный недостаток, что в ней смешаны были власти служебная и управляющая (исполнительная), равно соединены в одном присутствии дела уголовные, гражданские, казённые, хозяйственные, полицейские и прочие». Последний недостаток привёл к тому, что в правительстве скопилось огромное число нерешённых дел. Однако более пагубные последствия для всего Войска имел первый «важный недостаток», потому что вскоре после образования Войскового гражданского правительства власть стала переходить то к одной, то к другой из враждовавших старшинских группировок.

В 1775 году Г.А. Потёмкин назначил непременным членом (судьёй) Войскового гражданского правительства генерал-майора Д.М. Мартынова. Бессменно занимая эту должность более 20 лет, он стал самым богатым и влиятельным человеком в крае, а вся его родня стала единым кланом высшего слоя донского чиновничества.

Обычными видами наказаний за уголовные преступления в XVIII веке было бить плетьми, "кошками" и направление на бесплатные общевойсковые работы, прежде всего, на каменоломни. Там же отбывали наказание казаки, отличавшиеся неумеренным пристрастием к спиртным напиткам. В 1785 году в Черкасске начали составлять списки казаков, которые, "впав в распутную жизнь, не только не делают обществу и семейству пользы, но ещё обратили себя на пьянство". В 1792 году эти списки были дополнены, и тогда-то и было решено пьяниц "употребить к выламыванию на Войско камня".

Любое наказание не влекло за собой потери прав и преимуществ, дарованных казакам. Исключения составляли преступления по службе, когда виновный приговаривался судом к лишению чина. По отбытии наказания казак опять считался полноправным членом общества. Приговорённых к тюремному заключению, а это были, в основном, сектанты и чиновники, совершившие служебные преступления, отправляли в Никольскую или Ивановскую тюрьмы города Черкасска (в других станицах Дона в XVIII веке тюрем не было). Каждая из этих тюрем управлялась особым старостой. Заключённые находились в тюрьме целый день и только вечером под караулом выпускались за городскую стену для прогулки. Приговоры Войсковой канцелярии приводил в исполнение войсковой "заплечных дел мастер".

Войсковой атаман А.И. Иловайский, хорошо информированный обо всех негативных фактах в системе управления на Дону, созданной Г. Потёмкиным, был не в состоянии умерить самовластие старшин. 1 апреля 1797 года он обратился с письмом к президенту Военной коллегии графу Салтыкову, в котором рассказывал о сложившейся ситуации в Войске, предлагая изменить существовавший в нём порядок управления. К мнению А. Иловайского правительство отнеслось с большим вниманием, так как видело, что деятельность Войскового гражданского правительства малоэффективна, не пользуется популярностью среди казаков и восстание 1792 года лишь доказало это.

В ответ на представленный 6 мая 1797 года атаманом Василием Орловым доклад, написанный ещё при А.И. Иловайском, 6 июля 1797 года Павел I издал манифест, в котором говорилось, что «все прежние постановления Войска Донского намерен сохранить их в целости для продолжения того правления, коим Войско Донское было всегда на пользу государя и Отечества», а перемены в жизни казачества, сделанные по воле Г. Потёмкина, «искоренить». Таким образом, уничтожалось Войсковое гражданское правительство и восстанавливалась «существовавшая издревле в Войске Донском Войсковая канцелярия», в коей присутствовать должно по древнему обычаю войсковому атаману с наличными старшинами.

Ежегодно первого января и первого мая «пред Войсковою канцелярией» собирался Круг для избрания некоторых должностных лиц. На первом из них выбирались войсковой толмач и подтолмач, выполнявшие роль дипломатических посредников в отношениях с татарами и калмыками, и два войсковых есаула, являвшиеся исполнителями войсковых постановлений в пределах города Черкасска. На втором Кругу избирались два войсковых комиссара из старшин, в обязанность которых входило «наблюдать исправное содержание почт, препровождение по квартирам всех проходящих войск и попечение о продовольствии их» и словесный судья. Однако временное возрождение значения Войскового Круга при Павле I не повлекло за собой увеличение его политического влияния на жизнь казачьего общества.

Что же касается вновь реорганизованной Войсковой канцелярии, то это учреждение было настолько малоэффективным, что не могло отвечать стремлению абсолютной монархии к чёткой бюрократизации управления во всех звеньях. За короткий срок (к 1800 году) в ней скопилось более 3.000 нерешённых дел, а неразбериха была настолько большой, что уже 16 июня 1800 года при Войсковой канцелярии были созданы три экспедиции: первая – для дел криминальных, вторая – для гражданских и тяжебных, третья – для казённых. Вслед за тем, 29 октября 1800 года, были образованы ещё три экспедиции: для межевых дел, для полиции города Черкасска и сыскное начальство, соответствовавшее земскому суду в российских губерниях.

Однако восстановление Войсковой канцелярии вообще оказалось бессмысленным шагом. К данному времени эта форма правления уже не имела какого-нибудь существенного значения, ибо все донские старшины, почти полностью уравненные в правах с российским дворянством и напуганные казачьими волнениями 1792-1794 годов, превратились в послушных и верных слуг русской монархии. Они прилагали все силы для того, чтобы Казачий Народ не получил возможности оказывать какое бы то ни было влияние на внутреннее управление Донским Войском.

Александр Дзиковицкий.