СТРАНА РАБОВ, СТРАНА ГОСПОД…

(11-я глава из книги А. Дзиковицкого 

«Казаки. Осознание себя. Казачий Народ»)

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь.

Наследство их из рода в роды

Ярмо с гремушками да бич.

А.С. Пушкин.

У ряда историков сложилось мнение, что восстания рабов (кроме восстания Спартака, где в ядре находилась спаянная группа гладиаторов) были неудачными и подавлялись в самом зародыше потому, что всегда часть рабов враждовала с другой их частью. И при попытках кого-либо организовать мятеж, их рабы-противники доносили своим хозяевам-рабовладельцам на недовольных. После чего следовало кровавое “умиротворение” и все рабы продолжали работать на хозяев, при этом зорко наблюдая друг за другом в плане лояльности своим господам.

Русский Народ является для Казачьего Народа самым естественным потенциальным союзником, поскольку оба они находятся относительно государства РФ в совершенно одинаковом положении “народа второго сорта”. Русские, как и казаки, в составе этой Федерации не имеют своей национальной квартиры (республики) и точно так же живут в коридоре, служащем проходом между чужими квартирами (республиками). О Русском Народе в этой, якобы, “русской” Федерации нет ни единого упоминания даже в Основном Законе страны – в Конституции. К русским так же, как и к казакам, презрительно-снисходительно относится и оппозиционная Кремлю либеральная “тусовка”. Единственным препятствием к полному и искреннему союзу столь бесправных народов является высокомерное нежелание целого ряда русских лидеров признать за казаками право на собственную национальную самоидентификацию. Нежелание, исключительно выгодное так называемой “элите”, узурпировавшей власть в РФ и держащейся в своих креслах в том числе и благодаря повсеместно насаждаемой политике раскола и разъединения подвластного населения по древнему золотому правилу всех тиранов – divide et impera (“разделяй и властвуй”). Казаки за Русским Народом признают право на национальную идентификацию, русские за Казачьим Народом – как правило, нет!

Практически все так называемые “крестьянские восстания” в России были инициированы и возглавлялись казаками. Правда, и захват вождей с их убийством (Булавин) или выдачей властям (Разин, Пугачёв) также были делом рук тех же казаков. Так что рабская психология, насаждаемая сверху, поразила не только Русский Народ, но распространилась и на часть Казачьего Народа. Что тоже свидетельствует о сходном рабском статусе обоих этих народов в РФ.

* * *

Заранее допускаю, что настоящая статья может вызвать у “простого русского человека”, её прочитавшего, волну возмущения и несогласия с автором. Тем не менее, выскажу то, что давно уже возмущает меня самого в социальной позиции русских людей, из поколения в поколение вновь воспроизводимой. Да и не только меня, если принять во внимание оценки, которые давали русскому народу его же лучшие представители.

Вот, например, отрывок из знаменитого стихотворения Лермонтова.

«Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ».

Страна рабов, страна господ… Только здесь, в этой стране, в этом рабски угодничающем перед своими рабовладельцами и перед любым “начальником” населении, при хамски-барственном отношении к любому, стоящему на социальной лестнице хоть на ступеньку ниже тебя, могла родиться типичная русская поговорка “Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак”… В этой поговорке заключена, вероятно, вся “загадочность русской души”. И только здесь могло родиться произведение Салтыкова-Щедрина, в своей гротескно-сатирической форме описывающее убогую жизнь обитателей провинциального российского городка Глупова.

Сравнивать здесь я буду этнических русских и этнических казаков, а не того интернационального сброда, который взращивается сегодня Кремлём для решения своих утилитарных задач “divide et impera”. Этих псевдоказаков, которым достаточно натянуть на туловище камуфляж, на безмозглую “тыкву” напялить кубанку, обозначить себя чужим именем “казак” и с негласным, но всем видимым покровительством властей идти громить штабы оппозиционеров. Эти так называемые “путинские казаки” – явление совершенно того же порядка, что и “прославившееся” на Украине явление других люмпенов – “титушек”.

В рабской психологии этнически русского человека кроется его коренное, ментальное, на генном уровне психологическое отличие от настоящего, не деформированного тиранической властью этнического казака. Вольного человека, готового идти на заранее проигрышное восстание, но в момент своей гибели желающего остаться свободным. Нет, не зря все знаменитые “крестьянские восстания” в России были восстаниями казачьими, включая Новочеркасский расстрел 1962 года. 

Разница в психотипе казаков и русских прослеживается в глубину веков, когда ещё казаки не стали известны под этим именем, а слово “русь” (или “рось”) относилось лишь к господствующему скифо-сарматскому слою некоторой части населения причерноморских территорий. Так, известно, что киевский князь Владимир в далёком от нас 985 году двинулся за военной добычей – за материальными вещами и пленниками-рабами на Волгу – против близкородственных булгаров и хазар, которые в то время жили смешанно. То есть на этих землях жили как потомки скифов-кочевников (булгары, хазары), так и славяне-земледельцы.

Летопись сообщает: «Иде Володимер на болгары с Добрыней уем своим в лодиях, а торки берегом приводе на коних; и победи болгары». И вот тут перед нами предстаёт многое объясняющий пример. Боярин Добрыня осматривает захваченных пленников и обращает внимание, что все они в сапогах. «С этих дани мы не получим, – говорит он своему племяннику, князю Владимиру. – Пойдём лучше поищем себе лапотников…». Как известно, сапоги носили конники скифо-сарматы, а лапти – земледельцы-славяне. Отношение к тем и другим просматривается здесь как нельзя более ясно. Если первые на роль покорных рабов, безропотно выплачивающих наложенную на них дань, не годятся, то вторые – как раз то, “что доктор прописал”! В современной жизни мы также можем видеть подобные примеры. Например, в Санкт-Петербурге проживает этнический русский, публицист Константин Душенов. Он снял замечательный разоблачительный антикремлёвский видеофильм “Россия с ножом в спине”. Однако, будучи осуждён за “экстремизм” и отсидев свой срок, перешёл в состояние “полной умиротворённости” и теперь воспевает добродетели своего хозяина-рабовладельца. А вот казак Молодидов, продолжая и за решёткой активную политическую деятельность, получил за неё дополнительные 8 месяцев к прежнему сроку. Но на это он отреагировал так: “Посидеть за Казакию – это честь, которой не каждый удостаивается!”…

В рабской психологии русского человека кроется причина того, что подметил польский литератор Чеслав Милош, исследуя примеры польского восприятия своих восточных соседей: «Жестокий памфлет Мицкевича на Россию, написанный стихом, который не перестаёт быть образцом чёткости стиля, потому столь меток, что ненависть к абсолютной монархии в нём сочетается с сочувствием к её жертвам, то есть русскому народу. Содержащиеся там наблюдения по сути созвучны сатирам Гоголя, хотя в них появляется дополнительный элемент: на страну смотрит чужеземец, то есть человек, критическому взгляду которого не мешает привязанность к этой стране. Его страшат нечеловеческие пейзажи, нечеловеческие отношения между людьми, пассивность и апатия народа, живущего в крепостной зависимости».

Говоря о холопской униженной преданности русских любой своей власти, как бы в оправдание себе отождествляя её с понятием “Родина”, Ч. Милош задавал риторический вопрос. Вопрос, едва ли понятный массам, составленным из огромного числа дубликатов “простого русского человека”, совершенно не склонного размышлять и проводить логические цепочки от системы общественных отношений в своей стране к своему незавидному бренному существованию: «И что проку от мощи [государства], если она всегда – мощь центральной власти, а в захолустном городишке неизменно повторяется “Ревизор” Гоголя?»…

В 1917 году в России произошли две революции против деспотизма монархии и за “освобождение трудового народа”. Спустя всего 20 лет – в 1937 году – наступил пик торжества деспотии, повального и повсеместно торжествующего рабовладельческо-крепостнического строя. Могло ли такое случиться в иной стране? Гипотетически – да. А на примерах? Кто-то вспомнит эпоху протектора Кромвеля в Англии, кто-то – императора Наполеона во Франции. Но можно ли их сравнивать? Ведь после бессудных расправ с противниками в период крушения прежних режимов, в дальнейшем ни лорд-протектор, ни император не становились душителями своих народов, выкачивающими из них все жизненные соки… Большие жертвы французов были лишь от внешних войн, но не внутренних против своего народа. А вот в России в 1937 году простой люд оказался в положении, когда опасно было произнести своё мнение и когда жертвы режима стали исчисляться миллионами! И это ещё до внешних войн…

В наше время произошло очередное “освобождение” от коммунистической тирании в 1991 году. Но уже в 2000 году к власти пришёл “реставратор” сталинских принципов управления подвластными рабами и спустя каких-то ничтожных для Истории 17 лет народ вновь оказался в положении безгласных рабов. 

Однако самое удивительное на взгляд вольного изнутри человека, казака по психическому мироощущению, так это то, что такое рабское состояние довольно большим числом “природных русских людей” не только оправдывается, но и приветствуется! Недаром родилось понятие “86 процентов”, в польском историческом аналоге соответствующее презрительному определению “быдло” (буквальный перевод на русский – “крупный рогатый скот”). 

В качестве яркого примера такого поведения, далёкого от “гордого имени Человек”, мы можем наблюдать на типичном образце “русского человеческого материала” в лице “культового режиссёра” Никиты Сергеевича Михалкова. Рабская живучесть и приспособленчество его многочисленного рода, очевидно, передались нынешнему успешному царедворцу по наследству от предков – дворовой челяди (дворни), ставшей затем называться “российским дворянством”. Этот род в силу своего генного менталитета легко предал одного барина (монарха), чтобы явить миру столь же успешных царедворцев при другом барине (Сталине), а после падения СССР ничуть не менее удачно перекрасился в “державников” на ступеньках некой новой грубо сколоченной государственно-идеологической пирамиды – “монархо-сталино-путинизма”. Русский же философ И.А. Ильин в статье “Советский Союз – не Россия”, написанной в 1947 году, сказал об этой холуйской психологической особенности типичного русского человека, что в ней непреложным является “мера пресмыкания перед властью – как мера преданности стране”. 

И именно в таком отождествлении рабски покорного русского народа со своей рабовладельческой центральной властью заключается негативное отношение к русским в соседних этносах. Ведь если уж сами русские не могут себя помыслить отдельно от своих хозяев, то уж другим народам и вовсе не доставляет никакого интереса копаться в тонкостях их взаимоотношений. И если их кто-то из Москвы как-то утесняет, ущемляет, оскорбляет – то это и есть русские. Поскольку “наружу, для других”, русские сами себя постоянно отождествляют со своими рабовладельцами.

И если кто-то сетует на вековую отсталость социального развития русского человека, мешающую ему, якобы, стать нормальным, в понимании цивилизованного общества, человеком и гражданином, пусть он вспомнит слова гения русской поэзии и литературы А.С. Пушкина, приведённые в эпиграфе к этой статье.

И вот в таком разном психотипе Русского и Казачьего народов заключается их генно-запрограммированное отличие. В этом их главное и основное несовпадение. Это, нравится кому-то или нет, два разных мира. 

В 1928 году в Париже был издан сборник материалов-размышлений по проблемам казачества. В нём приводилось интересное наблюдение французского журналиста Л.Г. Грондиса, немало общавшегося с казаками: «Мои впечатления: русский народ – по преимуществу крестьяне; в сражениях они проявляют самые ценные качества: выносливость и храбрость, но им не хватает порыва, присущего врождённым воинам. […] Казачество – один из редких примеров, оставшихся нам от античного военного наследия, классическое представление всех древних цивилизаций».

Своё своеобразие, особость, отдельность от великороссов казаки, даже приняв в свои жилы немало славянской (в том числе великорусской) крови, чувствовали постоянно. Тот же Л.Н. Толстой, наблюдая за взаимоотношениями этнических казаков и русских солдат, с удивлением констатировал: «Русский мужик для казака есть какое-то чуждое, дикое и презренное существо».

И, наконец, чтобы завершить эту тему, приведём данные генетических исследований, которые были сделаны уже в последнее время. Несмотря на столетия репрессий и приток неказачьей крови в казачьи семьи, особость казаков на генетическом уровне сохранилась до конца ХХ века. Уже современными методами был проведён анализ-исследование по русским и казакам, который дал следующие результаты:

«Генетический анализ популяций, проведённый уже в наше время по анализу гаплогрупп, показал, что казаки – генетически обособленная группа, что они удалены от русских больше, чем русские удалены от украинцев. Генетически русских казаков нельзя считать и субэтносом кумыков, марийцев или башкир. Далеки они и от этносов Северного Кавказа. Так кто же такие русские казаки? По всей вероятности, генетически это самостоятельный этнос, который, оказавшись в составе Российской империи, перешёл на русский язык и стал частью российской цивилизации, российского суперэтноса» (http://www.proza.ru/2013/06/09/1178).

Итак, мы можем признать, вслед за В.Н. Татищевым, В.Д. Сухоруковым, Е.П. Савельевым, Н.И. Ульяновым и другими крупными историками, что казацкое сообщество издревле формировалось как бы из самого себя, путём постепенного слияния небольших частей разнородных этнических элементов, которые постепенно и разрозненно, в разные исторические периоды наслаивались на некий весьма мощный в генетическом плане, издревле сформировавшийся в междуречье Днепра и Дона этнический стержень.

И потому, столетиями проживая в “Стране рабов, стране господ”, казаки так и не смогли окончательно вписаться в окружающее их со всех сторон русское психологическое и поведенческое пространство. Если, конечно, не воспринимать всерьёз тех люмпенов-“титушек”, то “казачество”, что усиленно формируется под патронатом Кремля из русских мужчин, одевшихся в казачью одежду.

Английский писатель Редьярд Киплинг как-то сказал фразу, всем понятную и потому отлитую и отчеканенную в Истории: “Запад – это Запад, а Восток – это Восток. И не сойтись им никогда”. Если приложить эту простую и понятную формулу-определение к русским и казакам, то её следовало бы написать так: “Русские – это русские, а казаки – это казаки. И не сойтись им никогда”. Хотя, если под словом “сойтись” не подразумевать многажды опробованные и насильно внедряемые “русскими начальниками” в казачий социум “разэтнизацию”, “расказачивание” и “ассимиляцию”, то сойтись в качестве соседей, живущих в рядом стоящих домах и дружески, по-соседски относящимися друг к другу, они вполне могли бы. Было бы только уважительное осознание взаимной разности и желание этих самых добрососедских отношений.