И братолюбие хоронят вновь и вновь.
Хоть нынче, казаки, мы все в лампасах.
Ю.М. Милекесов, уральский казак,
“О чём гутарят казаки?”.
Причин отсутствия внутреннего единства среди Казачьего Народа довольно много, но мы не будем даже стараться перечислить их все, хотя все они пользуются поддержкой как чиновников, так и спецслужб Российской Федерации. Государство просто боится оставить массу активных людей без присмотра и едиными. И потому оно приветствует расколы и ссоры в казачьем социуме, а также проводит свою «казачью политику» по известному принципу: «Не можешь ликвидировать – возглавь». И уж точно все «всевеликие атаманы» являются таковыми лишь с одобрения и благословения нынешних чекистов.
Летом 2001 года Ю.В. Попович из Магнитогорска сообщал мне: «Войско Оренбургское находится в каком-то феерическом состоянии. В верхах накопилось столько атаманов и атаманчиков, а уже какой год не могут выяснить, кто ж из них главный. Лонщаков, Глуховский, Дорн или кто другой? И на потеху врагам устраивают друг супротив друга судебные процессы, иски, разборки…».
Летом 2001 года Ю.В. Попович из Магнитогорска сообщал мне: «Войско Оренбургское находится в каком-то феерическом состоянии. В верхах накопилось столько атаманов и атаманчиков, а уже какой год не могут выяснить, кто ж из них главный. Лонщаков, Глуховский, Дорн или кто другой? И на потеху врагам устраивают друг супротив друга судебные процессы, иски, разборки…».
Что касается внутренней разобщённости в казачьей среде, хороший материал был написан ныне покойным казачьим полковником, бывшим военным журналистом В.М. Голубевым. Под названием “Рыба гниёт с головы”, он был напечатан в “Казачьем взгляде” (№ 6, 2001 г.). В тексте был интересный абзац, касавшийся товарища атамана Союза Казаков России (СКР) В.В. Наумова, тоже ныне покойного: «Как-то я предложил ему свою статью, разоблачающую гнуснейшего казакофоба И. Аверина. К моему удивлению, В. Наумов заявил, что, мол, этой статьёй мы поднимаем рейтинг (?!) Аверина, зато с его ведома в “Казачьих ведомостях” опубликовали грязненькую статью против [атамана Волжского Войска] Б.Н. Гусева. Получается: казакофоба не трожь, а другого атамана – топчи… Подлая метода».
Вообще, стоит сказать, в казачьем движении причудливо уживаются два разнородных элемента организации. С одной стороны, удивительно удерживающееся единство казачьего движения при всех скандалах лидеров, размежеваниях на казачьих Кругах и в повседневной жизни. С другой – поражающая воображение самодеятельность, самостийность, самоорганизация с многочисленными порывами “творчества масс”. И главное, первая из названных тенденций довлеет. Однонаправленность (как объединяющая сила) казачьего движения на возрождение очевидна. Она достигается путём искусства перевоплощения. Кем бы ни был человек в нашей обыденной и довольно сложной жизни, но в определённый момент он нарекает себя бесповоротно только казаком. Эти моменты – как мириады звёзд образуют свою вселенную, называемую казачьим движением, Казачьим Народом. Только вот однонаправленность на возрождение всеми казачьими лидерами всегда понималась по-своему, общепризнанная основная мишень – “Чего хотим добиться в конце пути?” – в течение многих лет не была выработана и определена. То есть, не был решён вопрос о содержании (формулировании) Главной стратегической цели возрождения Казачьего Народа. Отсюда и многие казачьи беды и, зачастую, многие расколы.
* * *
Общий кризис внутри казачьего сообщества довольно ярко проявился на Кубани. Так, 12 марта 2003 года на Сборе казаков в городе Темрюке было принято Обращение “К казакам Кубани”. В нём, среди прочего, говорилось:
«…руководство Войска в лице атамана Громова и председателя Рады Загудаева напрочь перечеркнуло казачьи уставы, казачью демократию и традиции кубанских казаков. Они приватизировали практически уже не существующее Войско, превратив его в инструмент личной выгоды и наживы. […]
В свете многочисленных финансовых злоупотреблений, допущенных им самим и его окружением, Громов, конечно же, хотел превратить нас в безгласных и бесправных, для него казаки – быдло. В Темрюке, встав перед Сбором, он сказал: “Много чести вам, казакам, чтобы я тут с вами разговаривал!”. […] Громов предаёт и сдаёт казаков, атаманов и в целом казачество. Каждого, у кого появляется высокий авторитет среди казаков, травил как собак он сам, а также его лизоблюды и прихвостни. […] Немедленно отмежёвываться от попавших в беду казаков (А. Прохода, С. Доманин) – его хобби. Не нужны ему проблемы. Казаки нужны ему лишь для решения своих воровских дел. […] Громов из преподавателя превратился не в политика, как некоторые говорят, а в прохиндея. Поэтому ему и люб авантюрист и проходимец Пузиков. […] Он постоянно выкашивает вокруг себя поле, на котором появляются сильные личности, оставляя вокруг себя моральных уродцев, на фоне которых он выглядит “чем-то”…».
Следует сказать, что не только в РФ казаки в начале 2000-х годов оказались раздроблены. Подобная картина наблюдалась и в Украине. Но интересно, что в состоявшемся здесь расколе козачьего движения амбиции лидеров сыграли лишь опосредованную роль. Козаки Украины разделились на множество организаций в первую очередь по религиозным соображениям. В этой стране вопросы конфессиональной принадлежности явились основополагающими в процессах формирования, функционирования и перманентного дробления козачьих организаций.
Верховный атаман Козачества Запорожского и один из влиятельнейших деятелей козачьего движения Украины Дмитрий Сагайдак считал, что все козацкие организации Украины можно было условно разделить на четыре группы, абсолютно тождественные своим предшественникам пять-шесть веков назад. А именно – на реестровиков, запорожцев, вольных козаков и так называемых “звычаевых”. Все они придерживались разных подходов к вопросам веры. Реестровики в своём руководстве имели римо-католиков и греко-католиков (униатов); запорожцы были ортодоксальными православными и приверженцами Московского патриархата; вольные козаки в большей степени ориентированы на УПЦ Киевского патриархата; к “звычаеву” козачеству относились всевозможные “характэрныки” и приверженцы язычества.
Бывший военный корреспондент Н.С. Асташкин в своей книге “Трагедия и фарс” в январе 2009 года писал: «Вроде бы и возродилось казачество на Дону (после стольких лет репрессий!), и в то же время его как бы и нет. На тех, кто носит казачью форму, в обществе смотрят с презрительной насмешкой, обзывая их “ряжеными”. Вроде бы и существуют казачьи Войска, а былого могущества в них нет, поэтому и называют в народе эти Войска “потешными”. Вроде бы и проводятся казачьи Круги, а присмотришься к ним внимательнее, и увидишь, что это совсем не те Круги, что когда-то проводились в казачьих станицах: нет в них ни казачьей демократии, ни вольного обсуждения насущных проблем. Зато хоть отбавляй атаманских амбиций и безответственного словоблудия. Забыта главная ценность, которую казак получал от Бога вместе с жизнью – воля».
Казак В. Олейников из Кемеровской области, прочитав в “Казачьем взгляде” очередную статью Б.В. Мелёхина, откликнулся на неё с изложением собственной точки зрения на проблему казачьей разобщённости (опубликована в № 1 “Казачьего взгляда” за 2010 год). Он писал:
«Получил очередной номер 12 “КВ”. Последний номер уходящего 2009 года. А вот и статья Б. Мелёхина с длинным названием “Аналитический обзор современного национального движения в России”. Хорошее предисловие к этой статье написал А. Дзиковицкий.
Далее по самой статье. Как изложил автор, есть “Казакия”, есть “Национальный Совет Казаков” и есть “Казачий Круг Дона”. На этом “Аналитический обзор” заканчивается. Казалось бы, чего ещё надо? Есть три “кита”, на которые и должен опираться Казацкий Народ всей России. Но! К сожалению, все эти три “кита” почему-то мир не берёт. Вместо того, чтобы объединиться, они, как однополярные полюса, отталкиваются, не задумываясь над тем, что вредят они не столько себе, сколько Казацкому Народу в целом. Основная причина в том, что амбиции лидеров этих трёх “китов” превалируют над разумом. Ну, разве можно назвать порядочными действия Б. Мелёхина, который когда-то сам был членом Национального Совета Казаков, но потом, поссорившись с [его председателем] М. Болдыревым, ушёл из НСК, фактически предав весь коллектив, и теперь из-за угла (из-за Уральских гор) обгаживает НСК? Это не делает ему чести. Далее для Б. Мелёхина и других непонятливых: НСК не возрождает казачество, это прерогатива [реестрового донского атамана и заместителя губернатора] Водолацкого, НСК добивается реабилитации и становления Казацкого Народа, национальности.
В общем, хочу сказать одно: Национальный Совет Казаков создан для того, чтобы всем вместе думать и решать вопросы, как выйти из создавшейся ситуации и добиться признания Казацкого Народа равноправным со всеми народами России. Вы лично не ладите с М. Болдыревым, а всю грязь льёте на НСК через “КВ”. Как Вы низко пали! Не следует лить грязь на целый НСК из-за личных амбиций.
Нам нужно объединение, а не разъединение этих трёх “китов” – “НСК”, “Казакии”, “ККД” (пока эти три кита не превратились в кильку), в противном случае это место займёт сословное казачество и на гибели этих трёх “китов” будет праздновать победу. Вот тогда-то и исчезнет Казацкий Народ, как национальность, навсегда, и Вы, Борис Владимирович, в это вносите огромную лепту. Ушёл из Национального Совета, создал свою организацию, всё, не лезь со своим уставом в “чужой монастырь”, а хочешь добиться положительных результатов – иди на объединение, Борис Владимирович! Я тебя всегда уважал за твои отличные статьи, за ясные суждения, но вот уже две статьи в адрес “НСК” ни в какие ворота не загонишь, перегрелся что ли?».
А вот из доклада В.П. Мелихова на конференции в Подольске 2 мая 2010 года.
«На протяжении всех предшествующих лет лидеры казачьих сообществ непреклонно и с постоянным упорством ставили вопросы узкокастовые и уводящие объединённых вокруг данных лидеров казаков от активной общественно-политической деятельности непосредственно на землях их традиционного проживания.
С одной стороны, эти явления вполне понятны и объясняются тем, что явного и признанного лидера в той или иной казачьей области не было, происходила постоянная борьба между группировками внутри казачьего сообщества данной области. Мало того, что данные лидеры не были общепризнанны, они ещё и не обладали достаточными профессиональными знаниями и навыками политической и экономической жизни. Примыкать к общеказачьему движению казакам, живущим вне Присуда, было по этой причине сложно…».
И опять из того же доклада Мелихова относительно причин межказачьих разногласий: «…абсолютно разные цели, условия деятельности, а главное, амбиции вставших во главе тех или иных сообществ атаманов.
Если в традиционно казачьих землях казаки старались решить вопросы, касающиеся насущных проблем их жизнеустройства – работа, влияние на общественную жизнь в регионе и тому подобное, то казачьи общества вне данных территорий были заняты вопросами собирания казаков в общины и в большей мере направленными не на хозяйственное обустройство жизни, а на культурно-этническое единство».
Но почему же не состоялась единая и мощная “казачья партия по Мелихову”, который играл роль идеолога в казачьем социуме на рубеже 2000-х – 2010-х годов? Спустя время, после многих обдумываний, автор пришёл к выводу, что, при наличии привлекательного экономического блока, “казачья партия по Мелихову” была ущербной именно и прежде всего по причине отсутствия чётко сформулированного политико-государственного интереса этнических казаков. В ней отсутствовала хотя бы даже декларативно провозглашённая триединая цель: признание Казачьего Народа, его национально-государственное образование, традиционное казачье самоуправление. Именно отказ Мелихова от провозглашения таких национальных целей оттолкнул от его проекта казачьей партии подавляющее большинство национально ориентированных казаков, которых в то время уже немало насчитывалось на землях Присуда и которые кто сознательно, кто подсознательно желали бы реставрации своего казачьего этнического Дома.
В то же время десятки тысяч людей, именующих себя казаками по национальности, всячески сторонились как правительственных программ, так и оскандалившегося ряженого реестрового сброда. Опричных “криптоказаков” и “криптоказачек” в российском обществе оказалась масса. Но на поверку выяснилось, что вместо миллионов “реестровых” казаков, существующих только на бумаге, реальные – этнические и при этом национально ориентированные казаки – представляют собой собрание немногочисленных, но мировоззренчески крепких общин и землячеств. Таких казаков сближают общие корни и этническое самосознание.
* * *
3-го июня 2013 года, впервые в истории современного казачества, в одном храме вместе собрались лидеры разных казачьих донских организаций: В.П. Водолацкий, Н.И. Козицын, А.Н. Юдин, С.П. Бузинов. Приехал и заместитель губернатора Ростовской области В.Г. Гончаров, который вскоре был назначен новым атаманом реестрового Всевеликого Войска Донского (8-го июня 2013 года).
Какая же причина побудила их собраться всех вместе, невзирая на личную неприязнь и различные политические взгляды? Причина простая и трагическая. Прощание со вторым атаманом Союза казаков Области Войска Донского 1990-х годов Сергеем Алексеевичем Мещеряковым, ставшим поистине легендой вольного Дона. С атаманом, при котором “казачество было настоящим”. Как позднее рассказал автору идеолог казачьего Дона в 1990-х годах Пётр Севостьянович Косов, судьба Мещеракова была трагичной. После его вынужденного, под давлением всех властных возможностей прессинга, ухода с поста донского атамана, Мещеряков продолжал испытывать тяжелейшее давление: один раз ему пришлось даже под наведённым на него оружием копать себе могилу. Но это оказалось лишь актом устрашения и предостережением от возможного возвращения экс-атамана в общественную казачью жизнь. На убийство его противники не пошли.
В результате всего этого и подобного этому Сергей Алексеевич Мещеряков был морально сломлен. И нашёл для себя призрачное спасение и забвение в спиртном. И, как следствие, столь яркая личность во второй половине 1990-х и в 2000-х годах исчезла из казачьего информационного поля. Мещеряков умер для Казачьего Народа задолго до своей физической кончины.
Теперь же попрощаться с легендой пришли не только ветераны возрождения казачества, которые когда-то делили все тяготы и лишения, сопровождавшие возрождение казачества, но и те казаки, кто об эпохе правления атамана Мещерякова слышал лишь от своих старших братьев. В Александро-Невском Атаманском храме Новочеркасска было большое количество ветеранов возрождения казачества. А после отпевания казачьи атаманы вновь разъехались в разные стороны...
* * *
Г. Кузнецов в 2015 году писал о современных казаках, выделяя из них три наиболее заметных слоя – казаков-националистов, казаков-предпринимателей и казаков-соглашателей с властью: «Предателей хватает и в казачьей среде. Они пока ещё не явно пытаются очернить и противопоставить казаков казачьему национальному движению, всем казакам-националистам. Они подходят к тому, чтобы публично это делать. […] Мимикрия хамелеонов уже не удивляет, радетели “интерказачества” могут предстать перед вами и в обличье имперцев, традиционалистов и даже националистов, шкурки могут быть какие угодно. Но вычислить их можно по “просистемности”. Они постоянно утверждают, что быть частью системы – это вполне себе хорошо, они адвокатствуют за реестр, они поют осанну государству, которое на их слёзные прошения признать казаков народом – отвечает, в лучшем случае, молчанием...».
В. Мальцев писал о казачьих атаманах, которым простые казаки верили всё меньше и меньше: «Став, например, депутатом Госдумы, казачий атаман включает все ресурсы, в том числе государственные, и вовсе не на развитие казачества, а на уничтожение “братьев казаков” из конкурирующих организаций. Выиграть в этой “конкурентной борьбе” невозможно, поскольку атаманы ничем не управляют, кроме своего имиджа; заставлять атаманов договориться бессмысленно – раздутые “харизмы” не позволяют».
И опять же Мальцев: «От чтения Целей и Задач в уставах всевозможных союзов и “войсковых обществ” у казаков скулы сводит от зевоты – “возрождать” и “развивать”, “воспитывать” и “поддерживать”. Обсуждения и решения Советов атаманов похожи на яростный спор о цвете обоев и расстановке мебели в доме, в котором нет ни фундамента, ни стен». И, говоря о разрушении казачьего этнического Дома, Мальцев писал: «Подмена основной цели возрождения казачества, а именно: возвращения исконных земель проживания – на участие в разных общественных казачьих организациях и бесконечную болтовню о том, что́ есть казаки, превратила казачество и атаманское правление в совершенно бесполезное и никому не мешающее хобби. Если в девяностые власть содрогалась от очередного войскового Круга и с ужасом ждала, чего там казаки надумают, то теперь достаточно пары нарядов полиции, чтобы отследить очередное шествие с хоругвями или закладку очередного памятника.
К казачьим атаманам потеряла интерес не только власть, но и сами казаки. Численность некогда многотысячных Войск, союзов и объединений неуклонно сокращается и приближается к 1, то есть к самому атаману. Старейшее и наиболее стабильное объединение “Союз казаков России” похоже на автомобиль без колёс – всё работает, только никуда не едет. Мнение казаков разных организаций сводится к одному: атаманы не могут предложить ни идей, ни дела. […]
Атаманы, за которыми в девяностые пошли тысячи казаков, в первую очередь порешав свои материальные проблемы и осев на фешенебельных дачах, как-то очень быстро стали “тонкими политиками”, вырастив уши-локаторы: какой там наверху политический сквозняк? Раз в месяц можно выступить на каком-нибудь Круге с пламенной речью о любви к президенту, напомнить казакам о казачьих традициях и опять на дачку. Подвернётся депутатское кресло или рыбное доходное место – можно казачков послать подальше. Выгонят, можно вернуться назад в казаки. Ответственности-то никакой».
И в заключение приведём мнение терского казака и публициста Ю. Сошина, который в сентябре 2016 года как бы дополнил высказанное ранее Мальцевым: «…“старые общественники”, как и “реестр”, пребывают в кризисе. Внятного ответа на низовые, в том числе идеологические запросы, они дать не могут. В результате многие казаки замыкаются в малых автономных группах, многие пытаются создать новые структуры». И эти слова звучат ответом на причины внутренней разобщённости Казачьего Народа, наступившей внутри его. Хотя, конечно, всё выше сказанное – это только один из факторов (собственный) плачевной ситуации в казачьем социуме начала XXI века. Фактором, дополнявшим другие, прежде всего – политику самого государства РФ в отношении казаков.
Александр Дзиковицкий.
(Данная статья является выражением личного мнения автора и не является общей позицией ВОЦ)
Вообще, стоит сказать, в казачьем движении причудливо уживаются два разнородных элемента организации. С одной стороны, удивительно удерживающееся единство казачьего движения при всех скандалах лидеров, размежеваниях на казачьих Кругах и в повседневной жизни. С другой – поражающая воображение самодеятельность, самостийность, самоорганизация с многочисленными порывами “творчества масс”. И главное, первая из названных тенденций довлеет. Однонаправленность (как объединяющая сила) казачьего движения на возрождение очевидна. Она достигается путём искусства перевоплощения. Кем бы ни был человек в нашей обыденной и довольно сложной жизни, но в определённый момент он нарекает себя бесповоротно только казаком. Эти моменты – как мириады звёзд образуют свою вселенную, называемую казачьим движением, Казачьим Народом. Только вот однонаправленность на возрождение всеми казачьими лидерами всегда понималась по-своему, общепризнанная основная мишень – “Чего хотим добиться в конце пути?” – в течение многих лет не была выработана и определена. То есть, не был решён вопрос о содержании (формулировании) Главной стратегической цели возрождения Казачьего Народа. Отсюда и многие казачьи беды и, зачастую, многие расколы.
* * *
Общий кризис внутри казачьего сообщества довольно ярко проявился на Кубани. Так, 12 марта 2003 года на Сборе казаков в городе Темрюке было принято Обращение “К казакам Кубани”. В нём, среди прочего, говорилось:
«…руководство Войска в лице атамана Громова и председателя Рады Загудаева напрочь перечеркнуло казачьи уставы, казачью демократию и традиции кубанских казаков. Они приватизировали практически уже не существующее Войско, превратив его в инструмент личной выгоды и наживы. […]
В свете многочисленных финансовых злоупотреблений, допущенных им самим и его окружением, Громов, конечно же, хотел превратить нас в безгласных и бесправных, для него казаки – быдло. В Темрюке, встав перед Сбором, он сказал: “Много чести вам, казакам, чтобы я тут с вами разговаривал!”. […] Громов предаёт и сдаёт казаков, атаманов и в целом казачество. Каждого, у кого появляется высокий авторитет среди казаков, травил как собак он сам, а также его лизоблюды и прихвостни. […] Немедленно отмежёвываться от попавших в беду казаков (А. Прохода, С. Доманин) – его хобби. Не нужны ему проблемы. Казаки нужны ему лишь для решения своих воровских дел. […] Громов из преподавателя превратился не в политика, как некоторые говорят, а в прохиндея. Поэтому ему и люб авантюрист и проходимец Пузиков. […] Он постоянно выкашивает вокруг себя поле, на котором появляются сильные личности, оставляя вокруг себя моральных уродцев, на фоне которых он выглядит “чем-то”…».
Следует сказать, что не только в РФ казаки в начале 2000-х годов оказались раздроблены. Подобная картина наблюдалась и в Украине. Но интересно, что в состоявшемся здесь расколе козачьего движения амбиции лидеров сыграли лишь опосредованную роль. Козаки Украины разделились на множество организаций в первую очередь по религиозным соображениям. В этой стране вопросы конфессиональной принадлежности явились основополагающими в процессах формирования, функционирования и перманентного дробления козачьих организаций.
Верховный атаман Козачества Запорожского и один из влиятельнейших деятелей козачьего движения Украины Дмитрий Сагайдак считал, что все козацкие организации Украины можно было условно разделить на четыре группы, абсолютно тождественные своим предшественникам пять-шесть веков назад. А именно – на реестровиков, запорожцев, вольных козаков и так называемых “звычаевых”. Все они придерживались разных подходов к вопросам веры. Реестровики в своём руководстве имели римо-католиков и греко-католиков (униатов); запорожцы были ортодоксальными православными и приверженцами Московского патриархата; вольные козаки в большей степени ориентированы на УПЦ Киевского патриархата; к “звычаеву” козачеству относились всевозможные “характэрныки” и приверженцы язычества.
Бывший военный корреспондент Н.С. Асташкин в своей книге “Трагедия и фарс” в январе 2009 года писал: «Вроде бы и возродилось казачество на Дону (после стольких лет репрессий!), и в то же время его как бы и нет. На тех, кто носит казачью форму, в обществе смотрят с презрительной насмешкой, обзывая их “ряжеными”. Вроде бы и существуют казачьи Войска, а былого могущества в них нет, поэтому и называют в народе эти Войска “потешными”. Вроде бы и проводятся казачьи Круги, а присмотришься к ним внимательнее, и увидишь, что это совсем не те Круги, что когда-то проводились в казачьих станицах: нет в них ни казачьей демократии, ни вольного обсуждения насущных проблем. Зато хоть отбавляй атаманских амбиций и безответственного словоблудия. Забыта главная ценность, которую казак получал от Бога вместе с жизнью – воля».
Казак В. Олейников из Кемеровской области, прочитав в “Казачьем взгляде” очередную статью Б.В. Мелёхина, откликнулся на неё с изложением собственной точки зрения на проблему казачьей разобщённости (опубликована в № 1 “Казачьего взгляда” за 2010 год). Он писал:
«Получил очередной номер 12 “КВ”. Последний номер уходящего 2009 года. А вот и статья Б. Мелёхина с длинным названием “Аналитический обзор современного национального движения в России”. Хорошее предисловие к этой статье написал А. Дзиковицкий.
Далее по самой статье. Как изложил автор, есть “Казакия”, есть “Национальный Совет Казаков” и есть “Казачий Круг Дона”. На этом “Аналитический обзор” заканчивается. Казалось бы, чего ещё надо? Есть три “кита”, на которые и должен опираться Казацкий Народ всей России. Но! К сожалению, все эти три “кита” почему-то мир не берёт. Вместо того, чтобы объединиться, они, как однополярные полюса, отталкиваются, не задумываясь над тем, что вредят они не столько себе, сколько Казацкому Народу в целом. Основная причина в том, что амбиции лидеров этих трёх “китов” превалируют над разумом. Ну, разве можно назвать порядочными действия Б. Мелёхина, который когда-то сам был членом Национального Совета Казаков, но потом, поссорившись с [его председателем] М. Болдыревым, ушёл из НСК, фактически предав весь коллектив, и теперь из-за угла (из-за Уральских гор) обгаживает НСК? Это не делает ему чести. Далее для Б. Мелёхина и других непонятливых: НСК не возрождает казачество, это прерогатива [реестрового донского атамана и заместителя губернатора] Водолацкого, НСК добивается реабилитации и становления Казацкого Народа, национальности.
В общем, хочу сказать одно: Национальный Совет Казаков создан для того, чтобы всем вместе думать и решать вопросы, как выйти из создавшейся ситуации и добиться признания Казацкого Народа равноправным со всеми народами России. Вы лично не ладите с М. Болдыревым, а всю грязь льёте на НСК через “КВ”. Как Вы низко пали! Не следует лить грязь на целый НСК из-за личных амбиций.
Нам нужно объединение, а не разъединение этих трёх “китов” – “НСК”, “Казакии”, “ККД” (пока эти три кита не превратились в кильку), в противном случае это место займёт сословное казачество и на гибели этих трёх “китов” будет праздновать победу. Вот тогда-то и исчезнет Казацкий Народ, как национальность, навсегда, и Вы, Борис Владимирович, в это вносите огромную лепту. Ушёл из Национального Совета, создал свою организацию, всё, не лезь со своим уставом в “чужой монастырь”, а хочешь добиться положительных результатов – иди на объединение, Борис Владимирович! Я тебя всегда уважал за твои отличные статьи, за ясные суждения, но вот уже две статьи в адрес “НСК” ни в какие ворота не загонишь, перегрелся что ли?».
А вот из доклада В.П. Мелихова на конференции в Подольске 2 мая 2010 года.
«На протяжении всех предшествующих лет лидеры казачьих сообществ непреклонно и с постоянным упорством ставили вопросы узкокастовые и уводящие объединённых вокруг данных лидеров казаков от активной общественно-политической деятельности непосредственно на землях их традиционного проживания.
С одной стороны, эти явления вполне понятны и объясняются тем, что явного и признанного лидера в той или иной казачьей области не было, происходила постоянная борьба между группировками внутри казачьего сообщества данной области. Мало того, что данные лидеры не были общепризнанны, они ещё и не обладали достаточными профессиональными знаниями и навыками политической и экономической жизни. Примыкать к общеказачьему движению казакам, живущим вне Присуда, было по этой причине сложно…».
И опять из того же доклада Мелихова относительно причин межказачьих разногласий: «…абсолютно разные цели, условия деятельности, а главное, амбиции вставших во главе тех или иных сообществ атаманов.
Если в традиционно казачьих землях казаки старались решить вопросы, касающиеся насущных проблем их жизнеустройства – работа, влияние на общественную жизнь в регионе и тому подобное, то казачьи общества вне данных территорий были заняты вопросами собирания казаков в общины и в большей мере направленными не на хозяйственное обустройство жизни, а на культурно-этническое единство».
Но почему же не состоялась единая и мощная “казачья партия по Мелихову”, который играл роль идеолога в казачьем социуме на рубеже 2000-х – 2010-х годов? Спустя время, после многих обдумываний, автор пришёл к выводу, что, при наличии привлекательного экономического блока, “казачья партия по Мелихову” была ущербной именно и прежде всего по причине отсутствия чётко сформулированного политико-государственного интереса этнических казаков. В ней отсутствовала хотя бы даже декларативно провозглашённая триединая цель: признание Казачьего Народа, его национально-государственное образование, традиционное казачье самоуправление. Именно отказ Мелихова от провозглашения таких национальных целей оттолкнул от его проекта казачьей партии подавляющее большинство национально ориентированных казаков, которых в то время уже немало насчитывалось на землях Присуда и которые кто сознательно, кто подсознательно желали бы реставрации своего казачьего этнического Дома.
В то же время десятки тысяч людей, именующих себя казаками по национальности, всячески сторонились как правительственных программ, так и оскандалившегося ряженого реестрового сброда. Опричных “криптоказаков” и “криптоказачек” в российском обществе оказалась масса. Но на поверку выяснилось, что вместо миллионов “реестровых” казаков, существующих только на бумаге, реальные – этнические и при этом национально ориентированные казаки – представляют собой собрание немногочисленных, но мировоззренчески крепких общин и землячеств. Таких казаков сближают общие корни и этническое самосознание.
* * *
3-го июня 2013 года, впервые в истории современного казачества, в одном храме вместе собрались лидеры разных казачьих донских организаций: В.П. Водолацкий, Н.И. Козицын, А.Н. Юдин, С.П. Бузинов. Приехал и заместитель губернатора Ростовской области В.Г. Гончаров, который вскоре был назначен новым атаманом реестрового Всевеликого Войска Донского (8-го июня 2013 года).
Какая же причина побудила их собраться всех вместе, невзирая на личную неприязнь и различные политические взгляды? Причина простая и трагическая. Прощание со вторым атаманом Союза казаков Области Войска Донского 1990-х годов Сергеем Алексеевичем Мещеряковым, ставшим поистине легендой вольного Дона. С атаманом, при котором “казачество было настоящим”. Как позднее рассказал автору идеолог казачьего Дона в 1990-х годах Пётр Севостьянович Косов, судьба Мещеракова была трагичной. После его вынужденного, под давлением всех властных возможностей прессинга, ухода с поста донского атамана, Мещеряков продолжал испытывать тяжелейшее давление: один раз ему пришлось даже под наведённым на него оружием копать себе могилу. Но это оказалось лишь актом устрашения и предостережением от возможного возвращения экс-атамана в общественную казачью жизнь. На убийство его противники не пошли.
В результате всего этого и подобного этому Сергей Алексеевич Мещеряков был морально сломлен. И нашёл для себя призрачное спасение и забвение в спиртном. И, как следствие, столь яркая личность во второй половине 1990-х и в 2000-х годах исчезла из казачьего информационного поля. Мещеряков умер для Казачьего Народа задолго до своей физической кончины.
Теперь же попрощаться с легендой пришли не только ветераны возрождения казачества, которые когда-то делили все тяготы и лишения, сопровождавшие возрождение казачества, но и те казаки, кто об эпохе правления атамана Мещерякова слышал лишь от своих старших братьев. В Александро-Невском Атаманском храме Новочеркасска было большое количество ветеранов возрождения казачества. А после отпевания казачьи атаманы вновь разъехались в разные стороны...
* * *
Г. Кузнецов в 2015 году писал о современных казаках, выделяя из них три наиболее заметных слоя – казаков-националистов, казаков-предпринимателей и казаков-соглашателей с властью: «Предателей хватает и в казачьей среде. Они пока ещё не явно пытаются очернить и противопоставить казаков казачьему национальному движению, всем казакам-националистам. Они подходят к тому, чтобы публично это делать. […] Мимикрия хамелеонов уже не удивляет, радетели “интерказачества” могут предстать перед вами и в обличье имперцев, традиционалистов и даже националистов, шкурки могут быть какие угодно. Но вычислить их можно по “просистемности”. Они постоянно утверждают, что быть частью системы – это вполне себе хорошо, они адвокатствуют за реестр, они поют осанну государству, которое на их слёзные прошения признать казаков народом – отвечает, в лучшем случае, молчанием...».
В. Мальцев писал о казачьих атаманах, которым простые казаки верили всё меньше и меньше: «Став, например, депутатом Госдумы, казачий атаман включает все ресурсы, в том числе государственные, и вовсе не на развитие казачества, а на уничтожение “братьев казаков” из конкурирующих организаций. Выиграть в этой “конкурентной борьбе” невозможно, поскольку атаманы ничем не управляют, кроме своего имиджа; заставлять атаманов договориться бессмысленно – раздутые “харизмы” не позволяют».
И опять же Мальцев: «От чтения Целей и Задач в уставах всевозможных союзов и “войсковых обществ” у казаков скулы сводит от зевоты – “возрождать” и “развивать”, “воспитывать” и “поддерживать”. Обсуждения и решения Советов атаманов похожи на яростный спор о цвете обоев и расстановке мебели в доме, в котором нет ни фундамента, ни стен». И, говоря о разрушении казачьего этнического Дома, Мальцев писал: «Подмена основной цели возрождения казачества, а именно: возвращения исконных земель проживания – на участие в разных общественных казачьих организациях и бесконечную болтовню о том, что́ есть казаки, превратила казачество и атаманское правление в совершенно бесполезное и никому не мешающее хобби. Если в девяностые власть содрогалась от очередного войскового Круга и с ужасом ждала, чего там казаки надумают, то теперь достаточно пары нарядов полиции, чтобы отследить очередное шествие с хоругвями или закладку очередного памятника.
К казачьим атаманам потеряла интерес не только власть, но и сами казаки. Численность некогда многотысячных Войск, союзов и объединений неуклонно сокращается и приближается к 1, то есть к самому атаману. Старейшее и наиболее стабильное объединение “Союз казаков России” похоже на автомобиль без колёс – всё работает, только никуда не едет. Мнение казаков разных организаций сводится к одному: атаманы не могут предложить ни идей, ни дела. […]
Атаманы, за которыми в девяностые пошли тысячи казаков, в первую очередь порешав свои материальные проблемы и осев на фешенебельных дачах, как-то очень быстро стали “тонкими политиками”, вырастив уши-локаторы: какой там наверху политический сквозняк? Раз в месяц можно выступить на каком-нибудь Круге с пламенной речью о любви к президенту, напомнить казакам о казачьих традициях и опять на дачку. Подвернётся депутатское кресло или рыбное доходное место – можно казачков послать подальше. Выгонят, можно вернуться назад в казаки. Ответственности-то никакой».
И в заключение приведём мнение терского казака и публициста Ю. Сошина, который в сентябре 2016 года как бы дополнил высказанное ранее Мальцевым: «…“старые общественники”, как и “реестр”, пребывают в кризисе. Внятного ответа на низовые, в том числе идеологические запросы, они дать не могут. В результате многие казаки замыкаются в малых автономных группах, многие пытаются создать новые структуры». И эти слова звучат ответом на причины внутренней разобщённости Казачьего Народа, наступившей внутри его. Хотя, конечно, всё выше сказанное – это только один из факторов (собственный) плачевной ситуации в казачьем социуме начала XXI века. Фактором, дополнявшим другие, прежде всего – политику самого государства РФ в отношении казаков.
Александр Дзиковицкий.
(Данная статья является выражением личного мнения автора и не является общей позицией ВОЦ)
Комментариев нет:
Отправить комментарий