Сегодня я перепечатываю статью Российского экономиста с реальной оценкой ситуации.
Макроэкономисты свое слово сказали: 2019 год будет сложным.
Они же утверждают: этот вывод можно смело распространить и на 2019-2024 годы.
Это предопределяет ухудшение социального положения большинства населения — и
тут вырисовываются столь популярные у социологов 80 с лишком процентов. Уже
сейчас началось устойчивое падение реальных доходов, снижается доступность
бесплатной медицины, все больше нареканий системе образования. Как отреагируют
на это россияне?
Я не строю иллюзий по поводу политического протеста.
Разговаривая с людьми всех возрастов и профессий, почти всегда получаешь
ответы: «политика — грязное дело», «политика — отстой» и т.п. Да и социология
говорит о том же. Поэтому я не удивлен чрезвычайно вялой реакцией на приговор
братьям Навальным, экстремально низкой явкой на почти всех муниципальных и
региональных выборах. Причины такой апатии понятны: систематическое удушение
конкурентной политической среды, выдавливание из информационного поля
независимых СМИ и, конечно, чудовищная по своей силе пропаганда против любых
демократических ценностей.
Свой вклад, конечно, внесли 90-е годы, когда новая правящая
элита увлеклась перераспределением советской собственности и оседланием
финансовых потоков, а о внесении в массы принципов цивилизованной жизни как-то
подзабыла. Людям
сначала фактически отказали в происхождении настоящей школы демократии, а
потом, уже в нулевые, стали убеждать, что это и не нужно: мы ведь идем каким-то
особым путем. Правда, так до сих пор неизвестно каким.
Но стоит ли хоронить российское общество, представляя его
бессловесной массой по принципу «народ безмолвствует»? Думаю, что пока
оснований для этого нет. И разрастающийся кризис должен это утверждение
доказать.
Население России можно условно разделить на несколько групп
по типу социально-общественного (неполитического в узком смысле этого понятия)
поведения:
—
«активисты»: те, кто
действует наподобие той лягушки, которая, попав в, казалось, безвыходное
положение, таки сбила масло и выбралась из ловушки;
—
«зрители»: те, кто
сочувствуют «активистам» и при определенном стечении личных обстоятельств могут
к ним присоединиться или уже сделали это;
— «просители»: те, кто ждет милостей от природы (в нашем
случае — от государства);
—
«люмпены», те, кто
ничего не ждет, выживая нахлеб- ничеством у родственников, часто совсем
престарелых, копанием в мусорных баках, попрошайничеством, а также криминальным
промыслом.
Рискну предположить, что среди нашего взрослого населения
«активистов» — не более 3-5%, «зрителей» — 20-25%, «просителей» — не меньше 50%
и соответственно «люмпенов» — 20-25%.
Как начавшиеся уже социальные осложнения повлияют на
поведение этих групп?
«Активисты» еще более динамично станут заниматься
социальной самообороной. В личном плане они постараются найти приработки. Но
что не менее важно — еще активнее начнут становиться центрами коллективных
действий по отстаиванию прав людей. Это относится и к трудовой сфере, где
работодатели будут стремиться снизить зарплату, провести сокращения. И к
здравоохранению, где «оптимизация» нарушает элементарные права медицинских
работников и пациентов. Понадобится участие в
судьбе попавших в отчаянное положение из-за снижения и без того невысокого
уровня жизни стариков, инвалидов, детей-сирот.
В этом их поддержат многие «зрители», хотя бы потому, что
они ощутят на себе последствия кризиса.
Таким образом, можно ожидать существенного всплеска
общественной неполитической активности на микроуровне, которая никак не будет
оформлена в виде зарегистрированных Минюстом структур. Конечно, ситуация в
разных местах России будет отличаться, и очень сильно. Как всегда, в
передовиках окажутся крупные города и региональные центры. Но к ним прибавятся
национальные административные образования, где традиции житейской взаимопомощи
все еще не исчезли.
Для государства, которое в последние годы постаралось
сделать жизнь НКО тяжелой, а зачастую и невыносимой, это станет неприятным
сюрпризом. Как объявить «иностранным агентом» не некоммерческую организацию, а
неформальную группу граждан, которая не получает не только заграничных, но и
никаких денег вообще, объединившись на волонтерских принципах? Угрожать
лидерам-«активистам» потерей бизнеса, работы? Это вызовет только обратный
эффект, приводя к резкой политизации протеста.
Фактически дело идет к тому, что, оказывая давление на
нынешнее гражданское общество, в основном сформированное в 90-е, государство,
создав своими действиями полномасштабный социальный кризис, собственноручно
выращивает §га88 гоо*8 («корни травы») нового гражданского общества. Эго будет
совершенно другой феномен. Если в конце советской эпохи и во времена Бориса
Ельцина общественная деятельность концентрировалась на околополитической
тематике («долой все советское, давай все западное»), то сейчас активизм
прорастает снизу —- из социальных будней.
Люди, которые занимаются самоорганизацией своей жизни,
объединяются независимо от политических взглядов — «либерал», «консерватор»,
«государственник» и т.п. Из этого явления
есть, конечно, исключения — это крайние позиции. Например, «профессиональный
националист» или «практикующий анархист». Но реальных последователей этих
течений очень немного. Политическое мышление большинства нашего народа, в том
числе тех, кого можно отнести к «активистам» и «зрителям», с точки зрения
политологии весьма эклектично и нелогично. Тут скорее поле для анализа
социального психолога. Радуясь тому, что «Крым — наш», значительная часть
населения недовольна работой государства как института. И этот экстремально
высокий рейтинг Владимира Путина, который в глазах народа, вероятно, никак с
этим государством не ассоциируется, является, похоже, феноменом совершенно
иного, уже не человеческого, а мистического свойства. Значит ли это, что такая
каша в головах будет сохраняться всегда? Вряд ли.
Да, пока люди будут объяснять социальные неприятности
«происками врагов России». Но постепенно появится и другой ответ: «неэффективность
и продажность чиновников». Коллективная самооборона будет сталкиваться прежде
всего с сопротивлением местных и региональных властей, которым по определению
не нравится любая несанкционированная активность. Так уж выстраивалась наша
«вертикаль власти» все последние годы — отжимая гражданское общество от
реальных дел, заменяя его симулякрами.
В условиях хронического дефицита местных и региональных
бюджетов, постоянного урезания расходов, прежде всего на «социалку»,
руководители начнут совершать массу невынужденных ошибок и глупостей. Они ведь
не привыкли работать в партнерстве с простыми людьми, рассматривая их в лучшем
случае как объект снисходительного патронажа.
Если в 2008-2009 годах социальные риски, чуть-чуть
набрякнув, были быстро нивелированы массированными вложениями тогда еще
богатого государства и восстановившимися высокими ценами на нефть, то сейчас
этих факторов нет и не будет по крайней мере несколько лет. Поэтому давление снизу на местную власть будет нарастать без
адекватного с ее стороны ответа.,
Это создаст крайне высокие риски локальных конфликтов между
группами социальной самозащиты и государством в лице его конкретных
представителей. Обращения к Владимиру Путину как верховному арбитру будут не
просто учащаться, но и приобретать новое качество. От просьб починить
водопровод (что характерно для многочисленной категории «просителей») дело
перейдет к требованиям решить и персональные вопросы (уволить губернатора,
главу городской или районной администрации), и навести наконец порядок в ЖКХ,
здравоохранении, образовании, общественной безопасности. А это не что иное, как
выстраданное, идущее снизу требование создать эффективно функционирующие
институты российской социальной жизни.
Последует ли адекватный ответ сверху? Показательной поркой
отдельных чиновников проблему не решить. Придется или брать в ежовые рукавицы
нарождающееся «гражданское общество», или все-таки начинать реформы, о
необходимости которых говорят все сколько-нибудь независимые специалисты.
Можно, конечно, ничего не делать, считая, что ситуация в
стране после разгрома политической «несистемной» оппозиции под контролем. Но
корни травы, как известно, имеют свойство прорастать иногда даже из-под
асфальта.
Евгений Гонтмахер
Комментариев нет:
Отправить комментарий