Страницы

18 июл. 2018 г.

Игорь Кулебякин

                   ЖЕНЕ
Твоя любовь во мне отражена,
Она горит всё ярче, не сгорая.
Моя вселенная, моя жена,
Мой свет в оконце и дыханье рая.

И если вдруг среди житейских туч
Меня сметёт, как ветхую солому.
Твоя молитва – путеводный луч –
Не даст мне сбиться по дороге к дому.                     
                           *   *   *
Снова брошу курить, хоть совсем не курю,
Брошу пить, хоть не пьяница вовсе.
Я навечно к лесному уйду алтарю,
Поселюсь на забытом погосте.

Никому не понять протрезвевшей души,
В сером мире увидевшей Бога.
В развалюхе - сторожке, в тревожной тиши
Буду жить удивительно строго.

И под вздохи расплющенных старых могил
Вспомню мира заблудшего битвы,
Чтоб навеки забыть, как дотоле я жил
Без креста, без любви, без молитвы.
                                                                     1996 г.
                        ***
Моя страна нескошенных лугов,
Озлобленных сердец и серых лиц,
Ряды хазарских кованных полков
Вдоль окровавленных твоих границ.

Россия спит в тупом похмельном сне…
Какая рать из тьмы столетий прёт!
И лишь стрижи напоминают мне,
Что царства гибнут, ну, а жизнь – идёт!

И скоро содрогнётся Третий Рим
От натиска голодных, жадных рас.
Бойцы в могиле…Грязный пилигрим
Бредёт без веры. В храме без прикрас

Идёт торговля бойкая у врат.
Нещадно солнце плавит купола.
Пронзительно стрижи с небес кричат,
И лишь старушка шепчет: «Свят, свят, свят», -
На краешке забытого села.                                                              
19 июля 1999г.


                  *   *   *
Судьба тасует серую колоду,
Вновь крести выпали - опять страдать.
Моя душа ползёт по небосводу,
И на неё святая смотрит рать.

А смертный грех душе ломает крылья,
Вот-вот сорвётся вниз дух-пилигрим.
Легчайших метеоров эскадрилья
Бомбит небесный Иерусалим.

Не избежать стремительных падений
В ту бездну, где «зубовный скрежет, плач...»
Коль наверху сейчас ты, без сомнений
Оскалил зубы призрачный палач.

Корявый демон в бездне - Абадонна
Бесстрастно точит огненный топор.
И счастлив ты, наивный, до тех пор,
Пока не огласил свой приговор
Судья подземного Синедриона.

Но можно обойтись без высшей меры
Лишь только силой беспредельной веры
В Отца и Сына, и Святого Духа.
Страдания земные, боль - химеры...
И не страшна костлявая старуха.
Ты пожелай ей: «Ни пера, ни пуха!»
Да и пошли подальше ... на галеры.

                                                                  2000 г.




                        ***

Господа, юнкера… Господа…
В красно-белом аду Русь Святая.
Словно карточный домик, года
В бездну падают, смысл обретая.

Святый Боже, Россию храни!
Нам не выдержать дьявольской битвы.
Третий Рим снова тонет в крови
Без креста, без любви, без молитвы.

И у нас теперь все – бунтари,
Всё смешалось на русских просторах.
Вместо виселиц здесь – фонари,
Справедливость – в строках приговоров.

Господа, юнкера… Господа,
Сберегите для правнуков жизни.
Дом Ипатьева – вход в никуда,
В гробовые года для Отчизны.

Лучезарный рассеялся свет,
Царь расстрелян, расстреляна Вера.
И на семьдесят будущих лет
Всем отмерена рабская мера.

Господа, юнкера… Господа…
Вифлеемская гаснет звезда.
                                                  2001г.




                             ***
В тончайшем сне горит первооснова
Моей души. Сгораю без огня.
Сухая "черноризница" сурово,
Как легкий призрак, смотрит на меня.

Она шипит: "Забыл Отца и Сына,
Попал под хвост вонючий к сатане.
Я каждый нерв твой с наслажденьем выну
И прокалю на медленном огне".

Я чувствую в ней неземную силу,
Я знаю, эта сволочь прокалит.
Она зовет рогатую гориллу,
Уже горящая смола кипит.

Не передать словами бездну страха,
Гортань сжигает сумасшедший крик.
Душа горит, как ветхая рубаха,
В сетях молниевидных повилик.

Затянут дух в печной гудящий угол,
Чудовищная боль, звериный рев.
Нет рук и ног – лишь прокаленный уголь,
И смерти нет, лишь треск первооснов.

Нет больше ощущения кошмара,
Есть страшный переход из мира в мир.
Душа в огне подземного пожара
Очищена до черно-красных дыр.

Казалось бы, уже совсем нет мочи
Терпеть без перерыва эту боль.
Но тает сумрак беспощадной ночи,
Душа ползет в привычную юдоль.

Урок предельно ясен – смерти нет,
А мы живем во лжи, себе на горе.
И наша жизнь – взбесившийся корвет –
Плывет безумно в дьявольское море.

                                               май, 2003,


                         ***
Россия ждёт Грядущего Царя,
Ведь нету власти «аще не от Бога».
Казалось бы, ещё чуть-чуть, немного –
И мы достигнем отчего порога…
Но отчий дом не примет бунтаря.

Последний Царь поруган и забыт.
И некому нас вывести из мрака
В страну, - где русский дух и русский быт,
Где даже выпь не горестно кричит
И лает по-особому собака.

В страну, где был когда-то отчий дом,
Где так тепло душе и так спокойно,
И жизнь текла размеренно и стройно…
Туда заказан вход… Хор непристойный
Хулителей Христа – со всех сторон.

Россия ждёт Грядущего Царя…
Но отчий дом не примет бунтаря.
                                                        


                          *   *   *
Чуть слышный звон далёких колоколен,
Дождливая сиреневая грусть.
Я третий год уже никем не болен,
Я третий год ищу свой новый путь.

С забора вдруг прокаркала ворона
И клювом повела: «Поди, мол, прочь!..»
Вот фигушки тебе!.. Не превозмочь
Мне логики небесного закона.

Я встану здесь, у старого забора.
Капель для мыслей, словно камертон...
С паломниками нового набора
Я буду слушать колокольный звон.

Как много «званых»!
                     «Избранных» - чуть-чуть,
Неузнанные бродят по планете...
Холодного дождя косая ртуть
Стекает по размокшей сигарете.

Небесный мир почти неуловим,
Задавлен муторным земным началом.
И вечный город Иерусалим
За грозовым растаял перевалом.

Всего лишь миг я видел чудный город,
И снова дождь стекает мне за ворот.

                                                              2001 г.


                                ***
В кармане нет и ломаной  полушки,  
Мне к этому давно не привыкать. 
Цветёт сирень, и контуры церквушки 
Струят сиреневую благодать. 

Вечерний  храм - часть неземного мира,
Куда не довезут нас поезда...
Багровый луч, как лёгкая секира,
Рассёк  реальность... Горе-лебеда 

Росою плачет мне на сандалеты.
Привычный мир уходит в никуда,
И освещает вечные сюжеты
Почти что Вифлеемская звезда. 
                                                               октябрь. 2000 год



              ***
Я вымолил жену у Бога,
И белый свет опять мне мил.
Сады небесного чертога
В моей душе Он оживил.

Я снова истину постиг:
Без Бога горек каждый миг…

Россию вымолит у Бога
Бескровных мучеников сонм.
Пространство бывшего острога
Наполнит колокольный звон.

И Русь возглавит, как и встарь,
Пока неведомый нам Царь.


Комментариев нет:

Отправить комментарий