Игорь Кулебякин

                   ЖЕНЕ

Твоя любовь во мне отражена,

Она горит всё ярче, не сгорая.

Моя вселенная, моя жена,

Мой свет в оконце и дыханье рая.

И если вдруг среди житейских туч

Меня сметёт, как ветхую солому.

Твоя молитва – путеводный луч –

Не даст мне сбиться по дороге к дому.                     

                           *   *   *

Снова брошу курить, хоть совсем не курю,

Брошу пить, хоть не пьяница вовсе.

Я навечно к лесному уйду алтарю,

Поселюсь на забытом погосте.

Никому не понять протрезвевшей души,

В сером мире увидевшей Бога.

В развалюхе - сторожке, в тревожной тиши

Буду жить удивительно строго.

И под вздохи расплющенных старых могил

Вспомню мира заблудшего битвы,

Чтоб навеки забыть, как дотоле я жил

Без креста, без любви, без молитвы.

                                                                     1996 г.

                        ***

Моя страна нескошенных лугов,

Озлобленных сердец и серых лиц,

Ряды хазарских кованных полков

Вдоль окровавленных твоих границ.

Россия спит в тупом похмельном сне…

Какая рать из тьмы столетий прёт!

И лишь стрижи напоминают мне,

Что царства гибнут, ну, а жизнь – идёт!

И скоро содрогнётся Третий Рим

От натиска голодных, жадных рас.

Бойцы в могиле…Грязный пилигрим

Бредёт без веры. В храме без прикрас

Идёт торговля бойкая у врат.

Нещадно солнце плавит купола.

Пронзительно стрижи с небес кричат,

И лишь старушка шепчет: «Свят, свят, свят», -

На краешке забытого села.                                                              

19 июля 1999г.

                  *   *   *

Судьба тасует серую колоду,

Вновь крести выпали - опять страдать.

Моя душа ползёт по небосводу,

И на неё святая смотрит рать.

А смертный грех душе ломает крылья,

Вот-вот сорвётся вниз дух-пилигрим.

Легчайших метеоров эскадрилья

Бомбит небесный Иерусалим.

Не избежать стремительных падений

В ту бездну, где «зубовный скрежет, плач...»

Коль наверху сейчас ты, без сомнений

Оскалил зубы призрачный палач.

Корявый демон в бездне - Абадонна

Бесстрастно точит огненный топор.

И счастлив ты, наивный, до тех пор,

Пока не огласил свой приговор

Судья подземного Синедриона.

Но можно обойтись без высшей меры

Лишь только силой беспредельной веры

В Отца и Сына, и Святого Духа.

Страдания земные, боль - химеры...

И не страшна костлявая старуха.

Ты пожелай ей: «Ни пера, ни пуха!»

Да и пошли подальше ... на галеры.

                                                                  2000 г.

                        ***

Господа, юнкера… Господа…

В красно-белом аду Русь Святая.

Словно карточный домик, года

В бездну падают, смысл обретая.

Святый Боже, Россию храни!

Нам не выдержать дьявольской битвы.

Третий Рим снова тонет в крови

Без креста, без любви, без молитвы.

И у нас теперь все – бунтари,

Всё смешалось на русских просторах.

Вместо виселиц здесь – фонари,

Справедливость – в строках приговоров.

Господа, юнкера… Господа,

Сберегите для правнуков жизни.

Дом Ипатьева – вход в никуда,

В гробовые года для Отчизны.

Лучезарный рассеялся свет,

Царь расстрелян, расстреляна Вера.

И на семьдесят будущих лет

Всем отмерена рабская мера.

Господа, юнкера… Господа…

Вифлеемская гаснет звезда.

                                                  2001г.

                             ***
В тончайшем сне горит первооснова
Моей души. Сгораю без огня.
Сухая "черноризница" сурово,
Как легкий призрак, смотрит на меня.

Она шипит: "Забыл Отца и Сына,
Попал под хвост вонючий к сатане.
Я каждый нерв твой с наслажденьем выну
И прокалю на медленном огне".

Я чувствую в ней неземную силу,
Я знаю, эта сволочь прокалит.
Она зовет рогатую гориллу,
Уже горящая смола кипит.

Не передать словами бездну страха,
Гортань сжигает сумасшедший крик.
Душа горит, как ветхая рубаха,
В сетях молниевидных повилик.

Затянут дух в печной гудящий угол,
Чудовищная боль, звериный рев.
Нет рук и ног – лишь прокаленный уголь,
И смерти нет, лишь треск первооснов.

Нет больше ощущения кошмара,
Есть страшный переход из мира в мир.
Душа в огне подземного пожара
Очищена до черно-красных дыр.

Казалось бы, уже совсем нет мочи
Терпеть без перерыва эту боль.
Но тает сумрак беспощадной ночи,
Душа ползет в привычную юдоль.

Урок предельно ясен – смерти нет,
А мы живем во лжи, себе на горе.
И наша жизнь – взбесившийся корвет –
Плывет безумно в дьявольское море.

                                               май, 2003,

                         ***

Россия ждёт Грядущего Царя,

Ведь нету власти «аще не от Бога».

Казалось бы, ещё чуть-чуть, немного –

И мы достигнем отчего порога…

Но отчий дом не примет бунтаря.

Последний Царь поруган и забыт.

И некому нас вывести из мрака

В страну, - где русский дух и русский быт,

Где даже выпь не горестно кричит

И лает по-особому собака.

В страну, где был когда-то отчий дом,

Где так тепло душе и так спокойно,

И жизнь текла размеренно и стройно…

Туда заказан вход… Хор непристойный

Хулителей Христа – со всех сторон.

Россия ждёт Грядущего Царя…

Но отчий дом не примет бунтаря.

                                                        

                          *   *   *

Чуть слышный звон далёких колоколен,

Дождливая сиреневая грусть.

Я третий год уже никем не болен,

Я третий год ищу свой новый путь.

С забора вдруг прокаркала ворона

И клювом повела: «Поди, мол, прочь!..»

Вот фигушки тебе!.. Не превозмочь

Мне логики небесного закона.

Я встану здесь, у старого забора.

Капель для мыслей, словно камертон...

С паломниками нового набора

Я буду слушать колокольный звон.

Как много «званых»!

                     «Избранных» - чуть-чуть,

Неузнанные бродят по планете...

Холодного дождя косая ртуть

Стекает по размокшей сигарете.

Небесный мир почти неуловим,

Задавлен муторным земным началом.

И вечный город Иерусалим

За грозовым растаял перевалом.

Всего лишь миг я видел чудный город,

И снова дождь стекает мне за ворот.

                                                              2001 г.

                                ***

В кармане нет и ломаной  полушки,  

Мне к этому давно не привыкать. 

Цветёт сирень, и контуры церквушки 

Струят сиреневую благодать. 

Вечерний  храм - часть неземного мира,

Куда не довезут нас поезда...

Багровый луч, как лёгкая секира,

Рассёк  реальность... Горе-лебеда 

Росою плачет мне на сандалеты.

Привычный мир уходит в никуда,

И освещает вечные сюжеты

Почти что Вифлеемская звезда. 

                                                               октябрь. 2000 год

              ***

Я вымолил жену у Бога,

И белый свет опять мне мил.

Сады небесного чертога

В моей душе Он оживил.

Я снова истину постиг:

Без Бога горек каждый миг…

Россию вымолит у Бога

Бескровных мучеников сонм.

Пространство бывшего острога

Наполнит колокольный звон.

И Русь возглавит, как и встарь,

Пока неведомый нам Царь.