В Калуге есть улица в честь рабочей династии

На днях услышал поразившие меня слова. Молодой человек приглашал в центр подготовки сельскохозяйственных кадров на улицу братьев Константиновых. Я спросил у него, а не ошибается ли он, может просто Константиновых. На что он меня стал убеждать, что есть даже табличка в начале улице об этом. Я у него поинтересовался, а калужанин ли он. Он ответил утвердительно. Но на моей памяти было событие переименования этой улицы. Я в ту пору работал на Машзаводе и до сих пор горжусь этим. Вот, что писала тогда газета «Труд»

 «Решение исполкома Калужского городского Совета депутатов трудящихся.

Рассмотрев ходатайство коллектива машиностроительного завода о присвоении одной из улиц города имени рабочей династии Константиновых, отдавшей заводу 150 лет, глава которой Александр Павлович Константинов работал на заводе с 1903 года и является почетным гражданином Калуги, в связи со 100-летием со дня основания машиностроительного завода исполком горсовета решает:

1) переименовать переулок Грабцевский в улицу имени Константиновых;

2) заменить таблички на улице имени Константиновых:

3) предложить машиностроительному заводу изготовить и установить в начале улицы стенд, объясняющий ее название».

И вот уже на заводе выполняется почетный заказ: стенд, объясняющий, почему улица, носит имя рабочей династии Константиновых. Впрочем, разве можно объяснить это в нескольких словах? Чтобы было понятно, чадо рассказывать все с самого начала — ведь новое название улицы включает в себя долгую жизнь не одного человека, а рабочей семьи.

Так с чего начать? Может быть, с того самого дня в грозовом 1905-м, когда позвал гудок, и около полутора тысяч слесарей, машинистов и котельщиков собрались, чтобы обсудить свои экономические и политические требования правительству? А может быть, с того дня, когда был назначен на завод шустрый паренек Санька Константинов? Что сказать о нем — тогдашнем? Ручкой не пользовался, не умел. Другой был инструмент — зубило и напильник, которыми тогда он тоже владел еще не шибко. В семнадцатом к ним прибавилась винтовка: вместе с другими красногвардейцами он патрулировал по городу.

Александр Павлович любит вспоминать то боевое время, когда он стоял в рабочем пикете у ворот завода. В петлице у слесарёнка Саньки алел тогда красный бант. Он и теперь хранится у него в заветной шкатулке, где лежат награды, которые он надевает только по праздникам, — чтобы не сказали люди, будто загордился старик Константинов. Любопытные внуки иной раз, увидев бант, допытываются: «Дедушка, что это? Расскажи». Знают, шельмецы, а все равно спрашивают. И он рассказывает. Охотно, потому как вся молодость его с этим алым бантом вспоминается.

С той далекой поры красный навсегда   стал   любимым   и   главным цветом Константинова. Красные маевки, когда их разгоняла и арестовывала полиция. Красные гвоздики в петлицах. Красные знамена, которые гордо поднимали они в своих рабочих руках. Красной назвали они канаву, возле которой   началась их первая забастовка, охватившая потом всю губернию. Красными звались и субботы, на которые по зову Советской власти выходил Константинов вместе с товарищами, чтобы вернуть к жизни мертвые паровозы. Словно алая ниточка протянулась через всю его жизнь, связав ее в одно яркое  и прекрасное целое.

Рос завод — рос и Константинов. Сначала   его   называли    попросту Санькой, потом    стали именовать Александром, а там и уважительно — Александром Павловичем.  И наверное, сравнение   нынешнего почетного гражданина Калуги, главы большой рабочей династии, Александра Павловича   Константинова с тем вихрастым пареньком из грозового 1905-го так же разительно, как и сравнение дореволюционных полукустарных мастерских, с которых начинался завод, и их нехитрыми изделиями с современным предприятием, выдающим   сегодня   продукцию во многие страны мира. Еще новинка: первая в стране рельсосварочная машина. Теперь железнодорожники получат так называемый бархатный путь — рельсы, в которых стыки будут встречаться в 35 раз реже. Их уже заказали венгры, французы и, конечно, советские строители магистралей. Вот к каким делам  причастна сегодня рабочая семья Константиновых!

Судьба этих людей и история завода переплелись так, что одно нельзя рассматривать отдельно от другого. И сыновья Александра Павловича, все трое — Александр, Владимир и Михаил начинали свою трудовую жизнь в цехах Калужского машиностроительного — одного за другим привел их на завод отец. И мать, Евдокия Тарасовна, тоже тут работала, пока на пенсию не ушла. И дочь Константиновых Зинаида, и жены сыновей, и внуки, дед уверен, что и дети внуков, и внуки внуков будут здесь же, на заводе, работать.

В грозном сорок первом году сыновьями старший Константинов под бомбежкой и пулеметными очередями «юнкерсов» грузил станки и прятал от фашистов все, что нельзя было увезти в Сибирь. Эшелон, который сопровождал по поручению парткома коммунист Константинов, покидал заводскую территорию, когда фашистские орды были уже у ворот города. Отец уехал с заводом в Красноярск, а все три сына ушли на фронт. Впрочем, и в Сибири тогда был фронт — иначе не назовешь то, что там совершали калужские металлурги. Это о них написаны стихи: «Станки стояли на снегу, пурга свирепо завывала.,.». Да, вот так под открытым небом стояли их станки, пока не возвели стены завода. Токари, слесари, фрезеровщики работали в этом открытом всем ветрам цехе не покладая рук. Горели костры. «Красмаш», начало которому положили калужане, давал   фронтовую продукцию.

Александр Павлович приходил в комнатенку, холодную и темную, пряча от жены обмороженные руки, брал негнущимися пальцами жестяную кружку с кипятком и спрашивал: «От ребят ничего?» Писем от сыновей подолгу не было. Живы ли? „Вернутся домой? И от этих тревожных дум еще яростнее уходил в работу...

Потом, когда немцев выбили, а его вызвали домой восстанавливать завод, вернулся средний, Владимир. Вернулся без руки. А какой был слесарь-инструментальщик — высший класс!

— Что делать собираешься, сынок? — спросил отец.

— Вернусь на завод, — ответил Владимир, — Дело найдется.

Отец знал: не станет, сын искать, где полегче, — не так он его воспитал. И заводу своемуне изменит — это он тоже твердо знал и спросил просто так, для верности. Он тогда сказал: «Правильно решил, сынок».

Потом и Другие сыновья вернулись, и жизнь вошла в свою колею. Семья росла, появились невестки, внуки. И по-прежнему завод оставался главным в их жизни. Старший, Александр, теперь уже на пенсии, младший, Михаил, — электромонтер, а Владимир, тот не только сам на заводе, но и вся семья его тут: жена — раздатчицей, старший сын Валерий — токарем, невестка Галина тут же контролером, а младший, Евгений, электриком. Недавно его в армию проводили — отслужит свое  и вернется  на завод.

Старшего из всех внуков по семейной традиции нарекли Александром. Как деда, как отца. Он это имя с честью носит. А характером — весь в деда, точь-в-точь. Только более удачливый, шутит дед. А. может, это просто время теперь такое — удачливое, не то, что в его» дедовы, молодые годы... Александр-младший сначала токарем работал, и как работал — посмотреть любо-дорого. Потом в армии отслужил. Вернулся на завод, вскоре стал мастером. Заочно МВТУ имени Баумана закончил, сейчас инженерный диплом имеет. Десять лет к общему трудовому стажу Константиновых прибавил. А счет семейному стажу дед ведет строгий: получается немало — за 150 лет перевалило.

...С углового дома улицы династии Константиновых смотрит барельеф— строгое, волевое лицо рабочего человека, главы династии. Сам Александр Павлович относится к своему изображению неодобрительно — считает излишеством и в шутку ворчит: «Староват я тут, в жизни-то помоложе»...

Я смотрю, как он шагает по улице своего имени, неспешной, но твердой Походкой идет к проходной завода, и думаю о том, что есть высокая справедливость и глубокий смысл в том, что в Калуге, чьи улицы лосят имена героев революции и героев космоса, появилась еще одна, названная в честь большой рабочей семьи.

В. ГОРОДЕЦКИЙ [Спец. корр. "Труда"]