Распределение и собственность

Устранение в СССР частной собственности на средства производства не оправдало связывавшихся с ним надежд на скачкообразный переход к более качественной общественной и экономической организации, основанной на новом социалистическом, якобы, образе хозяйствования. Более того, советское государство продемонстрировало свою полную несостоятельность, значительно уступив в экономическом соперничестве с действительно развитыми капиталистическими странами. Обещанный социалистический достаток, долженствующий превратиться со временем в  коммунистическое изобилие, обернулся почти что постоянным нормированием и без того достаточно ограниченного потребления. Будучи не в состоянии преодолеть врожденные системные пороки, нежизнеспособный общественно-экономической строй приказал долго существовать всем остальным, вызвав, тем самым, всеобщее разочарование коммунистической идеей. 

Вместе с тем несправедливость общества, основанного на частной собственности на средства производства, также не вызывает никаких сомнений. Именно этим обстоятельством обусловлена справедливость взаимных злобных обвинений, которыми усердно обмениваются только что проявившие свою полную недееспособность, неутомимые борцы за наше общее светлое прошлое, с одной стороны, и наемные радетели лучезарного настоящего и райского будущего для узкого круга избранных лиц, со стороны другой. Многочисленные идеологические шарлатаны, подобно назойливым ярмарочным зазывалам, соблазняют прохожий люд: одни – красочными описаниями легкомысленных прелестей общества почти что полной вседозволенности, другие – строгими, почти что монументальными изображениями сомнительных достоинств общества всеобщего самопожертвования в целях построения светлого будущего для грядущих поколений. Вот и мечется растерявшийся от обрушившегося на него обилия неизведанных ранее впечатлений народ между демократическими и коммунистическими политическими балаганами, выбирая, всяк для себя, зрелище наиболее соответствующее либо его порочным наклонностям, либо неизбывным заблуждениям относительно возможности пришествия общества всеобщего благоденствия. В действительности соблазнительные видения и заманчивые надежды оборачиваются для подавляющего большинства дилеммой возникающей  перед персонажами известных народных сказок: «направо пойдешь – рабочим будешь, налево завернешь – трудящимся останешься». Не видать к достойному человеческому бытию ни проторенной дороги, ни даже указателя в непроходимое бездорожье. Для того, чтобы правильно разобраться в полной непроглядности дремучих политических дебрей, необходимо выявить ту общую основу, на которой покоится несправедливость советской системы тотального централизованного распределения совокупного результата общественного производства и несправедливость основанного на частной собственности на средства производства общества.

С возникновением и распространением отношений товарообмена, посредством которых человек все в большей и в большей мере удовлетворял свой интерес к результатам чужого труда, последовательно возникли отношения между рабовладельцем и рабом, феодалом и крепостным, капиталистом и рабочим. Все эти отношения являются отношениями между участниками совместной производственной деятельности, один из которых является собственником средств производства. Вот этот – один как раз и представляет собой наиболее загадочную фигуру, роль и место которой в производственном коллективе необходимо выяснить, прежде всего.

Собственник должен был бы самостоятельно использовать принадлежащие ему средства производства в процессе своей производственной деятельности, чего он, конечно, не в состоянии выполнить физически. Являясь участником совместной производственной деятельности, собственник вправе потребовать от всех остальных равного с ним вклада в средства производства, о чем он, однако, расчетливо умалчивает.

В свое время ни беглый раб, ни беглый крепостной даже в своих мыслях не замахивались на собственность рабовладельца и феодала в виде средств производства, стремясь убежать от нее как можно дальше. Однако собственники, действуя самым жестоким образом, каждый раз водворяли раба и крепостного на прежнее место, принуждая их с помощью насилия совместно использовать принадлежащие им, собственникам, средства производства. То же самое рабочие, многократно отказывавшиеся от совместного использования принадлежащих капиталистам средств производства. Да и крови на этой почве все они пустили друг другу совсем не мало.

Оказывается, далеко не все благополучно и однозначно обстоит с частной собственностью. Совместное использование принадлежащих им, собственникам, средств производства не только позволительно, но и весьма для них желательно. Что касается собственности в виде непомерной роскоши, то ее совместное использование является недопустимым.   Налицо избирательное отношение самих частных собственников к различным составным частям своей собственности. Никто и никогда, однако, не допускает никаких исключений, настойчиво рассказывая пространные басни о святости и неприкосновенности частной собственности. Для того, чтобы понять, что такое есть частный собственник и его частная собственность, обратимся к содержаниям форм собственности в различных общественно-экономических формациях.

Рабовладельческая форма собственности – это рабы и используемые совместно с ними земля и орудия труда.  Феодальная форма собственности – это крепостные и используемые совместно с ними земля и орудия труда.  Капиталистическая форма частной собственности – это используемые совместно с рабочими средства производства. 

Руководствуясь тем, что земля и орудия труда являются, в соответствии с существующими на сегодняшний день представлениями, средствами производства, произведем соответствующие изменения в последовательности содержаний форм собственности.

Рабовладельческая форма собственности – это рабы и используемые совместно с ними средства производства. Феодальная форма собственности – это крепостные и используемые совместно с ними средства производства. Капиталистическая форма частной собственности – это используемые совместно с рабочими средства производства.

Представляется целесообразным выяснить разницу между частной собственностью капиталиста и просто собственностью рабовладельца и  феодала. Частной свою собственность назвала буржуазия еще тогда, когда сама она мыкалась в поисках справедливости, пытаясь освободиться от произвола самодержавной власти. В тех случаях, когда ей удавалось эту самую власть обуздать, буржуазия  строго указывала ей на то, что ее, буржуазии, собственность, в отличие от собственности дворянской, является собственностью частной, а потому священной и неприкосновенной. Отсутствие какого-либо другого принципиального различия между  частной собственностью и просто собственностью свидетельствует о тождественности этих понятий. В таком случае последовательность содержаний форм собственности будет выглядеть следующим образом.

Рабовладельческая форма собственности – это рабы и используемые совместно с ними средства производства. Феодальная форма собственности – это крепостные и используемые совместно с ними средства производства. Капиталистическая форма собственности – это используемые совместно с рабочими средства производства. 

Содержания различных форм собственности образуют собой следующую последовательность: рабы и средства производства  – крепостные и средства производства  – средства производства. Она выглядела бы более понятной, если бы можно было добавить рабочих к собственности капиталиста или, напротив, удалить рабов из собственности рабовладельца и крепостных из собственности феодала. Для выяснения необходимого действия выделим в содержании каждой формы собственности две составные части.  Одна из них – это собственно средства производства, которые, как постоянную составную часть, вынесем за воображаемые скобки. В воображаемых же скобках останется в чистом виде последовательность переменных составных частей содержаний форм собственности на человека: раб – крепостной – ?, которая склоняет к тому, чтобы добавить рабочих к собственности капиталиста и получить тем самым полностью объяснимую последовательность в виде: раб – крепостной – рабочий. Вот такое, весьма заманчивое по своей простоте и логичности решение, которое, однако, будем иметь в виду до выяснения

практического смысла собственности на человека.

Раб может считаться собственностью рабовладельца  только тогда, когда он работает под палящим солнцем или проливным дождем до полного изнеможения без какого-либо возмущения и даже малейшего ропота. Если раб работает на рабовладельца только потому, что является его собственностью, то зачем, спрашивается, надо заключать его в колодки и держать наготове постоянно занесенную над ним плеть?  А затем, что только с помощью самого жестокого насилия и самых жестких форм угнетения можно получить его вынужденное согласие на практически безвозмездный каторжный труд, так как сам раб никогда не стал бы работать в нечеловеческих условиях только потому, что  являлся собственностью рабовладельца. То же самое утверждение, с соответствующими уточнениями, будет полностью справедливым в отношении крепостного и рабочего. Оказывается, что собственность на человека вообще не имеет никакого практического смысла, так как человек всего лишь подчинялся и подчиняется в настоящее время непомерным требованиям из-за постоянно довлеющего над ним насилия. То есть, раб и крепостной только назывались собственностью рабовладельца и феодала, не являясь таковой на самом деле также, как рабовладелец и феодал только назывались собственниками, не являясь таковыми в действительности. Полученный результат вынуждает удалить рабов из собственности рабовладельца и крепостных из собственности феодала в процессе внесения очередных изменений в последовательности содержаний форм собственности, которая теперь выглядит следующим образом.

Рабовладельческая форма собственности – это используемые совместно с рабами средства производства. Феодальная форма собственности – это используемые совместно с крепостными средства производства. Капиталистическая форма собственности – это используемые совместно с рабочими средства производства.

То есть, рабы, крепостные и рабочие  являются всего лишь участниками совместной  с рабовладельцами, феодалами и  капиталистами производственной деятельности. Представляется  целесообразным выяснить практический смысл собственности на совместно используемые средства производства. Понятие собственность представляется некорректным и в более широком смысле, так как утверждение о том, что кто-то является собственником чего-то равносильно утверждению о существовании каких-то отношений между человеком и различными физическими объектами окружающего нас материального мира, в нашем случае – между человеком и средствами производства. Неприемлемость такого утверждения представляется более чем очевидной, поэтому сам Маркс высказался в свое время в том смысле, что отношения собственности есть отношения между людьми. Однако и такое утверждение не соответствует действительности, так как само существования собственности исключает возможность существования отношений собственности. Собственность для человека – это то же самое, что суверенитет для государства, хотя доподлинно известно, что собственники едят не только других, но и друг друга и даже живьем, и тем не менее. Установленная бессодержательность понятия собственность позволяет внести окончательные изменения в последовательность содержаний форм собственности, которая теперь выглядит следующим образом.

Рабовладельческая форма собственности –  не имела никакого реального содержания. Феодальная форма собственности –  не имела никакого реального содержания. Капиталистическая форма собственности –  не имела, и не имеет в настоящее время никакого реального содержания.  

Это означает, что общественно-экономические формации изменялись не в соответствии с невозможными изменениями не существовавших форм собственности, а в соответствии с изменениями условий совместной производственной деятельности. Последовательность раб – крепостной – рабочий достаточно убедительно свидетельствует о том, что эти изменения заключались в изменениях жестокости насилия и методов угнетения, используемых частными собственниками в отношении остальных участников совместной производственной деятельности. Частные собственники всего лишь поделили между собой специфическую среду обитания человека, находясь в которой, каждый занимается деятельностью направленной на удовлетворение материальных и других своих потребностей.

Вот и добрались-таки до той самой общей основы, на которой покоится несправедливость советской системы тотального централизованного распределения и несправедливость основанного на частной собственности на средства производства общества, которой является не что иное, как насилие и угнетение. Где насилие, как известно, там и власть, а где власть, там всегда распределение. Если тоталитарная власть предполагает тотальное централизованное распределение совокупного результата общественного производства, то единоличная власть частного собственника предполагает его единоличное распределение результатов совместной производственной деятельности. Получается, что власть и собственность есть понятия тождественные. О власти мы говорим, имея в виду отношения общественные и централизованное распределение некоторой части совокупного результата общественного производства. О собственности, – имея в виду отношения между участниками совместной производственной деятельности и единоличное распределение ее результатов.

То есть,  распределение является самостоятельным общественным отношением, не зависящим от несуществующего права несуществующей собственности на совместно используемые средства производства, основанным на отношениях господства и подчинения, складывающихся в результате использования насилия в процессе неорганизованного экономического взаимодействия и сохраняющихся длительное время с помощью всевозможных методов угнетения.

Именно и только право единоличного распределения является в действительности священной и неприкосновенной прерогативой частных собственников, которую они берегут от посягательств на нее со стороны кого бы то ни было, как Кащей –  собственную смерть. Достаточно лишить частных собственников одного только права единоличного распределения, как  все они тотчас превратятся в равноправных со всеми остальными участников совместной производственной деятельности.

Последовательность раб – крепостной – рабочий убедительно свидетельствует о неоспоримой исторической правоте Дюринга, утверждавшего о том, что наемный труд – это остаточное белое рабство. Действительно, осталось все: чрезмерная продолжительность рабочего дня, вредные и даже опасные условия труда, более чем недостаточная заработная плата, насилие и угнетение. Однако наиболее образованная часть российского дворянства полностью проигнорировала основанное на здравом смысле утверждение Дюринга, всецело доверившись  трем составным частям марксизма, одной из которых являются гегелевские бредни в виде изобретенной Гегелем диалектики, а другой – краеугольный камень никчемной экономической теории Маркса в виде учения о несуществующей прибавочной стоимости.

Устранение несуществующей частной собственности на совместно используемые средства производства обусловило устранение реальных товарно-денежных отношений, необходимых для полноценного развития человеческого общества так же, как система кровообращения необходима для функционирования живого организма или круговорот веществ в природе – для животного и растительного мира. К несправедливости в человеческом обществе товарообмен имеет такое же отношение, какое имеет, например, та же самая письменность. 

В результате таких, совершенно безответственных революционных действий страна тотчас оказалась у разбитого корыта в виде натурального хозяйства, с которого начинали весьма и весьма отдаленные наши предки.  Тотальное централизованное распределение совокупного результата общественного производства не допускает возможность использования другого образа хозяйствования за исключением заведомо неприемлемого неуправляемого самопроизвольного процесса в общественных   и экономических отношениях, который и приключился в качестве агонии обреченного общественно-экономического строя. Были сторонники и более решительных революционных действий, предлагавшие полностью отказаться от использования денежной системы и перейти к натуральному распределению продуктов труда. Если бы такое произошло, то тогда ладно пригнанные телогрейки и не на одну ногу подходящего размера галоши имели бы только члены Политбюро.

Таким образом, только устранение единоличного распределения результатов совместной производственной деятельности частными собственниками позволит совершить переход к более качественной общественной и экономической организации и получить тем самым продолжение просматривающейся   в истории развития общественных отношений последовательности, которое (продолжение) обозначено вопросительным знаком: раб – крепостной – рабочий – ?.

                                                                                В.Я. Мач.