Евгений Ефремов не смог участвовать в сегодняшнем круглом столе, но он прислал текст. Помещаю его без правки. Сегодня любая точка зрения уместна и имеет право на жизнь. Все равно, каждый для себя выбирает ту, что ему по духу.
Вячеслав Горбатин.
Термин Октябрьская революция появился позже. Сначала и сами большевики довольно долго называли произошедшие в 1917 году в Петрограде события переворотом.
Думаю, это верно. Сначала был заговор и переворот, а затем уже позже, закрепившись у власти, большевики начали проводить в стране революционные преобразования. Насколько успешно, разговор отдельный.
Причина именно заговора была весомой. Существовало два важных нюанса, игнорировать которые не мог даже Ленин.
Во-первых, у одних большевиков сил не переворот просто не хватало. Из Москвы, например, в ту пору докладывали: «Трудно сказать, выступят ли войска по зову Московского комитета большевиков. По зову Совета выступят, пожалуй, все».
Во-вторых, после Февраля сформировался особый советский парламентаризм. Как пишет Троцкий: «Если голосованием решались вопросы о стачке, об уличной манифестации… могли ли массы отказаться от самостоятельного решения вопроса о восстании?».
Но тут-то и возникала сложность, которую объясняет тот же Троцкий: «Нельзя было призвать массы к бою от имени Совета, не поставив вопрос формально перед Советом, то есть, не сделав задачу восстания предметом открытых прений, да еще с участием представителей враждебного лагеря».
Таким образом, возникал очевидный парадокс. Получить от Советов мандат на переворот большевики не могли, а использовать силы, стоявшие за Советами, были обязаны. Надо отдать должное ловкости Ленина и Троцкого, они эту проблему решили. Хотя и не без очевидного политического жульничества. Пользуясь своим большинством в Советах, ленинцы создали, как писал Троцкий, «особый, замаскированный, советский орган для руководства восстанием» – Военно-революционный комитет (ВРК).
Элегантность комбинации заключалась в том, что, с одной стороны, комитет избирался легально в рамках советской демократии, а, с другой – полностью контролировался большевиками, что позволяло ему действовать конспиративно по отношению к другим силам, представленным в Советах.
Проблема народовластия, была, таким образом, обойдена.
«Кто должен взять власть? – писал в эти дни Ленин. – Это сейчас не важно: пусть возьмет ее Военно-революционный комитет или «другое учреждение», которое заявит, что сдаст власть только истинным представителям народа».
«Другое учреждение», взятое Лениным в загадочные кавычки, разъясняет Троцкий: это конспиративное наименование ЦК большевиков.
Схема предельно ясна.
Формально власть берется от имени Советов в лице Военно-революционного комитета, что позволяет вывести на улицы необходимые большевикам массы, а фактически достается «другому учреждению», а именно ЦК большевиков.
Прочим социалистам, спохватившимся в последний момент, оставалось только возмущенно кричать и махать кулаками вслед удалявшемуся от перрона поезду.
Вот так произошла "Великая Октябрьская социалистическая революция" 1917 года.
Комментариев нет:
Отправить комментарий