кликни для увеличения на журнал
Виктор Комиссаров Прочитал “Ежа». Не увидел никакого «черного пиара». Сатира-да. Но так и название журнала «Сатирический» и «колючий». Сатира – не что иное, как вид комического, отличающийся от юмора или иронии резкостью обличения. "Сатира - злая насмешка, резкое обличение". И сформировалась то еще в Древнем Риме, где была политика (а не под ковёрная борьба) в качестве обличительного жанра лирики. , осмеивающий политические нравы, Любой человек, тем более доктор наук – должен это знать. Да, грустно. Потому что эта сатира основана на реальных фактах калужской жизни, которые ни опровергнуть, а только замолчать можно. Потому и остается смех. Смех, сквозь слезы. У многих, кто попал под колеса всей этой властной артамоновской колесницы. А смех он всегда является огромным средством социального воздействия. «Во всей морали нет лекарства более действительного, более сильного, чем выставление на вид смешного», - писал Лессинг в «Гамбургской драматургии».
Что делать, если «Еж» собрал воедино все эти факты нашей реальности? Конечно, не нравится. Но как говорил Жан Батист Поклен, он же Мольер, - «Правдивость не порок». Почему артамоновской вертикали можно врать, подтасовывать, унижать, растаптывать, быть шулерами и вершителями судеб? Как и почему они присвоили себе такую роль? Присвоили и считают себя не «чернопиарщиками». Так что ли? Но все возвращается к тому, что сеет зло. Зло, это бумеранг, который всегда возвращается к тому, кто его запустил. Хочет он этого или нет.
Вернемся, однако к сатире. Сатира, в отличии от юмора, «открыто разоблачая объект, откровенна в своих целях, тенденциозна». Так гласит энциклопедия. «Специфика сатиры не в том, что она вскрывает отрицательные, вредные или позорные явления, но в том, что она всегда осуществляет это средствами особого комического закона, где негодование составляет единство с комическим изобличением, изобличаемое показывается как нормальное, чтобы затем обнаружить через смешное, что это норма — только видимость, заслоняющая зло». И избежать ее для объекта этой сатиры – перестать лгать и лицемерить. Это знал еще Мольер, сочинив оправдания этих властолюбцев:
«В проступке нет вреда, в огласке только вред.
Смущать соблазном мир - вот грех, и чрезвычайный,
Но не грешно грешить, коль грех окутан тайной».
Но, что делать, всякая «тайна» когда-нибудь заканчивается? И игла «Ежа» тогда иногда ранит «ранимую» и привыкшую к распущенности и безнаказанности душу. Так пусть она радуется, что это русский веселый сухопутные ежик, относящийся к числу наиболее известных и добрых зверюшек. Иглы же, например, морских ежей бывают круглыми, ребристыми, могут быть снабжены шипами и отростками. Достигают в длину 30 см и заполнены ядовитой фиолетовой или красноватой жидкостью. Эти ежи действительно ядовиты. А обычный "Еж ", даже лечебен. «Сатира должна быть колкою и веселою" (Вольтер), не так ли?
Комментариев нет:
Отправить комментарий