На территории Мордовии в годы войны было сформировано множество воинских формирований: от отдельных лыжных и истребительных батальонов и до дивизий. В начале войны в Мордовии был укомплектован личным составом 409-й стрелковый полк 137-й стрелковой дивизии и убыл на Западный фронт. Кроме того, по некоторым данным, в Мордовии проходило формирование части соединений 167-й стрелковой дивизии. Если больше соединений, дислоцированных в других городах, получили маршевые роты и батальоны из Мордовии - среди них можно назвать 141-ю стрелковую дивизию, 97-ю стрелковую дивизию второго формирования. Но только 326-я стрелковая дивизия сформированная полностью в Мордовии заслуженно считается «Мордовской» дивизией.
326-я стрелковая дивизия сформирована согласно директивы Московского Военного Округа за № 106639 от 31 августа 1941 года и ее формирование продолжалось до 27 сентября 1941 года по штату №04/600-04/620. По директиве командующего войсками Московского Военного Округа за № зам/2130 от 23 октября 1941 года дивизия отправлена на фронт и в ноябре 1942 года прибыла в состав 10-й армии Западного фронта [1]. 5 декабря 1941 года по приказу Военного совета 10-й Армии № 002 начала наступление из района г. Сапожок в направлении Селиновское - Грязное с задачей перерезать рокадную железную дорогу, связывающую Михайловскую и Повелецкую группировки противника, нанесением флангового удара обеспечить дивизиям Армии захват г. Михайлова [2]. И именно с этого дня начинается боевой путь дивизии. Надо отметить, что бои, которые дивизия вела в свой первый год сформировали уникальный боевой почерк дивизии - стойко оборонять свои рубежи, несмотря на обходы противника с флангов.
Из боевых действий 326-й стрелковой дивизии в 1942 году можно выделить три периода тяжелых боев: Оборонительные бои в феврале-марте 1942 года на рубеже Крюково - ст. Борец - Быково - Салово - Казачеевка - Дегонка - Митинка - Выползово, Вежи - Брянский – Хлебосолово [3]. Здесь находился немецкий аэродром Шайковка, за который дивизия вела бои в январе, но взять его не сумела. Немецкие командование обеспокоенное защитой важного объекта в феврале-марте 1942 года перебросило сюда резервы и повело наступление на гарнизоны 326-й стрелковой дивизии в этих деревнях. К середине марта немцам удалось большой частью окружить и уничтожить наши части в этих населенных пунктах. 38 дней держался гарнизон села Быково, здесь погибли лейтенант Плотников со своей женой Оксаной. Как написано в книге «Дела и люди 326-й стрелковой мордовской дивизии»: «Лишь через трупы отважных немцы вступили в Быково» [4]. Быково, Митинка, Салово - здесь и в других деревнях стояли отчаянные гарнизоны дивизии и почти полностью уничтоженные противником. 326-я стрелковая дивизия отошла на рубеж: Милотичи, Ракитное, южнее Брянский, Хлебосолов, Петровны, Цурино, Амур, Тешевичи [5].
2. Оборонительно-наступательные бои в августе-сентябре 1942 года под д. Богданово Колодезы, в лесном массиве восточнее Богданово Колодезы, за д. Глинная. Именно здесь 326-я стрелковая дивизия впервые встретилась с массированным применением танков и авиации, ведя сложные бои в лесном массиве. Противником дивизии в этих боях были 17-я танковая дивизия с танковым полком 4-й танковой дивизии, 134-я пехотная дивизия, отдельные части 9-й и 19-й танковых дивизий. Здесь дивизия понесла самые большие потери за 1942 год.
3. Наступательные бои в междуречье рек Вазуза и Осуга в октябре-декабре 1942 года. Согласно приказа штаба 20-й армии от 22.10.42 г. № 018 326-я стрелковая дивизия получила задачу: с частями усиления прорвать сильно укрепленный участок обороны противника в междуречье Васильки - Холм-Березуйский и Гредякино [6]. Дивизии удалось прорвать первую полосу обороны противника: освободить Холм-Березуйский и Гредякино, но продвинуться дальше не смогла. С 20 декабря 1942 года согласно боевого распоряжения штаба 20-й армии за № 079 дивизия находилась в обороне на рубеже: Кортнево - выс.166,8 - Холм-Березуйский - Логово [7]. Причем для многих высота 166,8 стала последней высотой в прямом смысле слова. Потери за эти бои составили: 911 человек убитыми, 2449 ранеными [8].
Более подробно хочется рассмотреть бои 326-й стрелковой дивизии в августе-сентябре 1942 года. Именно в этих боях дивизия встала на пути осуществления операции «Вирбельвинд» («Смерч»), которая по замыслу Гитлера должна была сокрушить оборону советских войск на этом участке и занять стратегически важные пункты Сухиничи (железнодорожный узел) и Козельск (узел автомобильных дорог).
Интересны донесения о потерях в боях дивизии за август-сентябрь 1942 года. На 10 августа 326-я стрелковая дивизия имела налицо 8424 человека, а уже 10 сентября, когда она была сменена 123-й отдельной стрелковой бригадой, - 6953 человека при штатной численности 12798 человек [9]. 15 августа, согласно приказу Штарма 10 за № 0020, дивизия сдала участок обороны правому и левому соседу и вышла в резерв Западного фронта. В ночь на 16 августа дивизия сосредотачивается для совершения форсированного марша, вовремя которого получен приказ о вхождении дивизии в состав 16 Армии [10]. 18 августа 326-я стрелковая дивизия вступает в бой и ведет тяжелейшие бои с танковыми частями противника, поддерживаемого большим количеством авиации. Так за 19 августа произведено налетов авиации противника по дивизии 156, 20 августа - 148, а 21 августа – 176 [11]. «Мордовская» дивизия, как называли ее бойцы, несет большие потери. Уже к 24 августа «один лишь 1097-й стрелковый полк, значительно позже вступивший в бой только за два дня боев потерял 653 человека, из них убито 168 и раненными 485 [12]. По данным частей на 20.00 24 августа в них насчитывалось активных штыков: 1-й батальон 1097 до 45, 2/1097 до 35, 3/1097 до 60. Всего в полку имеется до 110 активных штыков. В стрелковых батальонах 1099 сп насчитывается всего до 60 активных бойцов и 10 человек командно-политсостава всех категорий. В стрелковых батальонах 1101 сп рядового и младшего начсостава имеется 18 человек, командного состава 10, всего же со спецподразделениями 231 человек. […] Так к исходу дня 23 августа во 2-м и 3-м батальонах 1101 сп было всего 50 активных штыков, один станковый и три ручных пулемета, 4 ПТР [13].» И все это время полки наступали, продвигались дальше в лес.
26 августа в дивизию прибыло 1000 человек пополнения и перед командованием дивизии встала другая проблема. В связи с прибытием пополнения не хватает командиров. «Части пополняются новыми бойцами, но вести их в бой по существу некому. Не хватает 48 человек командиров взводов. В том же 1101 сп командиров не хватает, не только в подразделениях, но и в штабе части [14].» Все это следствие тяжелых потерь. Всего с момента первых боев в районе Колодезы - Алешинка, то есть с 18 августа по 5 сентября дивизией потеряно: убито - начальствующего состава - 101, младшего начальствующего состава - 206, рядового состава - 620. Всего 927. Ранено - начальствующего состава - 89, младшего начальствующего состава - 100, рядового состава - 2167. Всего 2856. Пропало без вести - начальствующего состава - 13, младшего начальствующего состава - 171, рядового состава - 1521. Всего 1738. Попало в плен - рядового состава - 2. Заболело - начальствующего состава - 9, младшего начальствующего состава - 1, рядового состава - 6. Всего 16. Итого 5539 человек [15]. То есть в этих боях выведено из строя по тем или иным причинам три четверти личного состава вступившего в бой 18 августа. И конечно самая больная для любого советского и российского человека - это 1738 человек пропавших без вести. Может они все так и остались бы без вести пропавшими, но 30 августа генерал-лейтенант Баграмян издает по 16-й Армии гневный приказ № 0090, где говорится: «Этот возмутительный факт [1738 человек без вести пропавшими - авт.] явился следствием плохой работы штабов 5-го гвардейского стрелкового корпуса, 326-й стрелковой дивизии, слабого руководства и контроля за их работой со стороны командования этих соединений. Приказываю: 1. Командиру 5-го гвардейского стрелкового корпуса назначить расследование состояния учета людей в 326-й стрелковой дивизии и виновных привлечь к ответственности. 2. Командиру 326-й стрелковой дивизии послать своих представителей в медсанбаты и госпиталя других соединений для учета раненых, умерших бойцов и командиров с последующим исключением их из числа без вести пропавших. Организовать сбор убитых и их похороны. 3. За невыполнение приказа НКО № 450 1940 года об учете людей командира 326-й стрелковой дивизии полковника Карамышева и Военного Комиссара полкового комиссара Петрова - предупреждаю. Начальника штаба 326-й стрелковой дивизии подполковнику Карпову, Военному комиссару штаба 326-й стрелковой дивизии батальонному комиссару Блинову - объявляю выговор [16].» И сразу все выясняется: «Главная причина этого [большого количества безвозвратных потерь - авт.] состоит в том, что в первых же боях стрелковые подразделения потеряли не только большое количество бойцов стрелковых подразделений, но и писарского состава. К 25 августа писари выбыли из строя почти во всех стрелковых батальонах. Так в 1101 сп, который первым вступил в бой писарский состав рот и батальонов почти весь выбыл убитыми и раненными уже за время первых четырех дней боев. […] Только после большой работы, работники штадива [штаба дивизии] удалось внести уточнения в явно преувеличенные данные о пропавших без вести и по невыясненным причинам. В результате по состоянию на 1 сентября из цифры 1738 подлежало исключению 317 человек, а потом 668 бойцов и командиров обнаруженных в медсанбатах и госпиталях других соединений. С 1 по 4 сентября были разысканы еще 52 человека раненных, находящихся в одном из армейских госпиталей. На оставшиеся 700 человек штаб дивизии имеет оформленные акты команд погребения, подтверждающая, что значительная часть бойцов, считающихся без вести пропавшими, в действительности погибли и были погребены неопознанными, так как у многих никаких документов не было [17].» Но даже те бойцы и командиры дивизии, которые были убиты (около 1627 человек) не были по-человечески похоронены. «Так, когда в лесу в близи Алешинка были обнаружены забытые трупы бойцов военный комиссар дивизии полковой комиссар Петров лично приказал немедленно убрать их и предать земле. В результате командой сапер под руководством бойца Беляева были погребены 38 трупов, из которых 24 не были опознаны. О том, что в начале боев в частях не уделялось достаточного внимания делу погребения погибших бойцов, говорит и тот факт, что значительная часть убитых предана земле трофейными командами. […] Из 132 погребенных командой трупов погибших бойцов свыше 100 не были опознаны, а так как подобных фактов обнаружено много, то на могилах имена погребенных в ряде случаев не отмечались [18].» То есть большинство бойцов были захоронены неизвестными, зачастую даже не похоронными, а трофейными командами, которые по долгу службы должны были заниматься сбором трофеев и отечественного имущества и вооружения. Автор этих строк сам был в тех местах и может засвидетельствовать, что братской могилы в д. Богдановы Колодезы нет, а есть лишь памятник сельчанам погибшим в Великую Отечественную войну. Только поисковые отряды Калужской области и Республики Мордовия каждый год находят в лесном массиве восточнее Богдановы Колодезы десятки солдат и и командиров 326-й стрелковой дивизии и других соединений, и из них устанавливают единицы - по медальонам и личным вещам.
Так же в политдонесениях за этот период встречаются случаи героизма и мужества солдат 326-й стрелковой дивизии. Вот некоторые из них: «Так курсантами одного лишь учебного батальона за время действий по очищению от немцев д. Колодезы было только убито (не считая раненных) до 60 немецких солдат и офицеров, захвачено 17 ручных пулеметов, 20 автоматов и два исправных миномета. Командир взвода младший лейтенант Запасов первым ворвался в деревню Колодезы и вместе со своими бойцами начал расстреливать засевших там немцев. Сам т. Запасов уничтожил двух немецких солдат и награжденного железным крестом офицера. Парторг 6-й роты 1097-го стрелкового полка Чайкин взял в плен немецкого ефрейтора и после боя доставил его в штаб дивизии. Семь немцев взято в плен с 19 по 21 августа. Впрочем число пленных гитлеровцев было значительно выше, но полные ненависти к фашистских изуверам бойцы обычно не выносят вида живых немцев и очень часто убивали их [19]. […] Интересный случай произошел в отдельном учебном батальоне. Во время боя за захваченную немцами д. Колодезы курсант Коржев, находящийся под следствием за серьезный проступок, следовал вблизи с конвоем. Коржев обратился к заместителю командира батальона старшему лейтенанту Гоража с просьбой разрешить ему пойти в бой. Последний дал согласие и сказав, что винтовку Коржев должен достать в бою, приказал идти вместе с ним, решив наблюдать за арестованным. Коржев во время боя достал винтовку и храбро дрался с немцами, все время двигаясь впереди [20].» Коржев свою вину искупил кровью, был ранен и следствие было прекращено.
Не надо забывать, что приказ № 227 был уже прочитан в частях - были организованы штрафные роты и заградотряды. Не была исключением 326-я стрелковая дивизия. «Свыше 20-ти бойцов, бежавших вчера [25 августа] с поля боя были вчера оформлены в штрафной взвод и направлены в 1097 сп. […] Перед штрафным взводом была поставлена задача - в ходе наступления оттеснить немцев на наиболее опасном участке у опушки леса восточнее Колодезы и обеспечить левый фланг части. Сегодня в части направлены около 20 бойцов, собранных в штрафные взводы. Заградотрядом было задержано и собрано в штрафные взводы с 20 по 24 августа - 24 человека, 25 августа - 17 человек [21]. Всего за время боев в районе Колодезы - Алешинка заградотрядом было задержано 85 красноармейца [22].» Дивизию во время боев пополняли личным составом и это прибавляло работы заградотрядам. «Прибывшие бойцы в подавляющем их большинстве в боях еще не участвовали и во многих случаях вели себя отрицательно. В первый же день вступления в бой до 10 бойцов пополнения были задержаны заградотрядом (это были главным образом казахи) [23]. […] Кроме того с прибытием пополнения резко увеличилось количество самострелов. Всего со времени боев в районе Алешинка - Колодезы отмечено 19 таких случаев, причем в первые дни боев таких актов не имели [24].» Иногда проблемы с пополнением носили комичный оттенок: «Так в 9-й роте, где числиться 20 бойцов-казахов имеется один коммунист Бакаев, да и то весьма слабо знающий русский язык. С большим трудом ему удалось разъяснить предстоящие боевые задачи с тем, чтобы он провел соответствующую работу со своими земляками [25].» Все вышеприведенные факты и цифры свидетельствуют, что 326-я стрелковая дивизия в августе-сентябре 1942 года у д. Богданово Колодезы стояла насмерть в прямом смысле этого слова, и многие уроженцы Мордовии, выполняя приказ № 227, ни отошли ни шагу назад и для многих родных и близких этих бойцов и командиров стали последним напоминанием о них строчка в похоронном извещении «Ваш муж, отец, брат .................... погиб в бою у д. Богданово Колодезы Сухиничского района .... августа 1942 года».
24 августа 1942 года послал последнее письмо из района Богданово Колодезей своим родным Сергей Козлов. 21 год ему было. Долгие годы разыскивала могилу брата Галина Кирилловна, ныне Титкова. Нашла, и решила соорудить на могиле памятник. Ради благих намерений писала письма в Министерство обороны. А там все свалили на муниципалитеты. Дескать, это их обязанность. А воевали вроде бы за отечество. К 65 годовщине Победы желательно обнести захоронение оградой. Надеется только на помощь сына. Думает поставить обелиск. Высокий, чтобы в лесу виден был. Вот и поехала посмотреть. Прихватила депутата В. Горбатина. Спасибо местной администрации, тоже проявляет заботу, Ехина Людмила Сергеевна организовала уборку на захоронении. Люди живы до тех пор пока о них помнят. Вечная память им.
Комментариев нет:
Отправить комментарий